Нюхлеру Рона повезло больше всех: очень скоро у Рона звенело в каждом кармане.
«Хагрид, их можно держать как домашних животных?» — возбуждённо спросил
Рон, когда его нюхлер снова нырнул.
«Вряд ли твоя мама будет рада, Рон, — усмехнулся Хагрид. — Они ж тебе весь
дом разнесут. А, вижу, почти всё собрали, — добавил он, обходя поле
деятельности. — Я тут штук сто закопал. Ага! Вот и Эрмиона!»
Эрмиона шла к ним через лужайку. Ее руки были обмотаны бинтами и выглядела
она несчастной. Панси Паркинсон поглядывала на нее с жестоким любопытством.
«Ну, давайте-ка проверим карманы! — сказал Хагрид. — Подсчитайте свои
монеты! Их бесполезно красть, Гойл, — добавил он, и его чёрные глаза сузились. —
Это лепреконское золото. Оно исчезнет через пару часов».
Гойл угрюмо вывернул карман.
Оказалось, что нюхлеру Рона повезло больше всех, и Хагрид вручил Рону
огромную плитку шоколада из Горшочка с Мёдом. Прозвучал гонг к обеду и весь
класс направился в замок, но Гарри, Рон и Эрмиона задержались, чтобы помочь
Хагриду рассадить нюхлеров по корзинкам. Гарри заметил, что Мадам Максим
наблюдает за ними из окна экипажа.
«Что с твоими руками, Эрмиона?» — участливо спросил Хагрид.
Эрмиона рассказала ему про письма, которые получила утром, и про конверт с
буботубным гноем.
«А-а-а-а… не переживай, — вздохнул Хагрид, глядя на нее с высоты своего
роста. — Мне тоже писали, после того, как Рита Москита накатала про мою мать.
‘Ты монстр и тебя следует приструнить’. ‘Твоя мать убивала невинных людей, и
если б у тебя была хоть капля порядочности, ты бы утопился в озере’».
«Не может быть!» — воскликнула Эрмиона.
«Может, — сказал Хагрид, ставя корзинки с нюхлерами у стены хижины. — Они
просто психи, Эрмиона. Не вскрывай больше эти письма. Бросай их в огонь».
«Ты пропустила ужасно интересный урок, — сообщил Гарри, когда они
направились к замку. — Эти нюхлеры такие забавные! Правда, Рон?»
Однако Рон хмурился, сжимая в руке шоколадку, которую вручил ему Хагрид.
Казалось, Рона грызла какая-то не очень приятная мысль.
«Что случилось? — спросил Гарри. — Плохо пахнет?»
«Не в том дело, — отрезал Рон. — Почему ты ничего не сказал мне про
золото?»
«Про какое золото?» — изумился Гарри.
«Золото, которое я дал тебе на Кубке Мира по Квиддитчу, — пояснил Рон. —
Лепреконское золото, которое я дал тебе за Всенокли. В Верхней Ложе. Почему ты
не сказал мне, что оно исчезло?»
Гарри пришлось напрячь память, прежде чем он понял, о чем говорит Рон.
«А… — сказал он, когда наконец вспомнил. — Ты об этом… Я и не заметил, как
оно пропало. Помнишь, у меня тогда палочка исчезла?»
Они поднялись по ступеням, вошли в замок и направились в Большой Зал на
обед.
«Как небось здорово, — сказал Рон отрывисто, когда они уселись за стол и
положили себе бифштексы с Йоркширским пудингом, — когда у тебя столько денег,
что ты даже не замечаешь пропажи полного кармана Галеонов».
«Слушай, да я не о том думал! — перебил его Гарри. — Ты же помнишь, что там
творилось!»
«Я ж не знал, что лепреконское золото исчезает, — пробормотал Рон. — Я
думал, что расплатился с тобой. Не надо было дарить мне Шляпу Палящих Пушек на
Рождество».
«Забудь, ладно?» — сказал Гарри.
Рон наколол жареную картошку на кончик вилки и смерил её взглядом. Потом
сказал: «Ненавижу. Быть. Бедным».
Гарри и Эрмиона переглянулись. Им было нечего сказать.
«Это отвратительно, — продолжал Рон, все ещё сверля взглядом картошку. —
Фред и Джордж молодцы, что пытаются подзаработать. Если б только я мог. Если б
только у меня был нюхлер».
«Зато мы знаем, что тебе дарить на следующее Рождество, — ободряюще
произнесла Эрмиона. И, так как Рон все ещё хмурился, добавила. — Да ладно тебе,
Рон. Могло бы быть и хуже. В конце концов, тебе не шлют письма с буботубным
гноем, — Эрмиона с трудом управлялась с вилкой и ножом, её пальцы сильно
распухли и почти не гнулись. — Я не-на-ви-жу эту Москиту! — внезапно взорвалась
она. — Я с ней расквитаюсь. Даже если это будет последнее, что я сделаю».
Всю неделю на Эрмиону валились письма, и хотя она последовала совету
Хагрида и не открывала их, кое-кто догадался прислать Вопилки, которые
оглушительно провизжали свои оскорбления на весь Гриффиндорский стол, так что
никто в Зале не пропустил ни слова. Теперь даже те, кто не читал Ежедневный
Оракул, были в курсе так называемого треугольника «Гарри»-«Крум»-«Эрмиона».
Гарри до смерти надоело объяснять всем и каждому, что Эрмиона не его девушка.
«Скоро всё прекратится, — говорил он Эрмионе, — если мы не будем обращать
внимания… скоро всем надоест обсуждать, что она написала про меня на этот раз…»
«Хотела бы я знать, как она умудрилась подслушать личные беседы, если ей
запрещено появляться на территории школы!» — воскликнула Эрмиона.
На следующем уроке Защиты от Темных Сил она задержалась, чтобы спросить о
чем-то Профессора Хмури. Остальные ученики очень спешили уйти, потому что Хмури
решил протестировать их на защиту от сглаза, так что работы у Мадам Помфрей
прибавилось. Гарри заполучил превосходный экземпляр Хлопающих Ушей, так что был
вынужден крепко прижимать их руками, когда выходил из класса.
«Теперь я точно знаю, что Рита не использовала Плащ-Невидимку! — выпалила
Эрмиона пятью минутами позже, догоняя Гарри и Рона в вестибюле и предварительно
оторвав руку Гарри от уха, чтобы он её услышал. — Хмури сказал, что не видел её
поблизости от судейского стола на Втором Задании и вообще рядом с озером!»
«Эрмиона, можно я попробую убедить тебя бросить это дело?» — спросил Рон.
«Нет! — упрямо ответила Эрмиона. — Я хочу знать, как она подслушала мой
разговор с Виктором! И как она узнала о матери Хагрида».
«Может, она подсунула тебе жучок?» — предположил Гарри.
«Жучок? — ошарашенно переспросил Рон. — Как это?… подсадила ей блоху или
еще какую гадость?»
Гарри принялся объяснять, что такое скрытые микрофоны и записывающие
устройства.
Рон был изумлен, но Эрмиона не дала Гарри закончить.
«Вы двое, что, так и не прочитали Историю Хогвартса?»
«Зачем? — сказал Рон. — Ты ведь знаешь ее наизусть, мы можем запросто
спросить у тебя».
«Все эти Маггловские штучки — электричество, компьютеры, радары, и все
прочее — они не работают рядом с Хогвартсом, это из-за магии в воздухе. Нет,
Рита использует магию, наверное она… Если б только узнать, что это такое… Эх,
если это что-то незаконное, я ее…»
Пирамида