затем, чтобы наесться до отвала!»
После этой стычки весь остаток дня не заладился. Гарри так устал от
препирательств Рона и Эрмионы, пока они делали домашнюю работу в гостиной, что
отправился в Совятню один.
Боровутка был слишком мал, чтобы дотащить окорок и всё остальное, поэтому
Гарри снарядил ему в помощь двух школьных сов. Когда они унеслись в сумерки
эдаким странным крылатым караваном, Гарри перегнулся через подоконник,
разглядывая луг, шуршащие макушки Запретного Леса и трепещущие паруса
Дурмштрангского корабля. Сквозь колечко дыма над трубой Хагридовой хижины
скользнул филин; он облетел Совятню и направился к замку. Опустив глаза, Гарри
увидел, как Хагрид что-то энергично вскапывает перед хижиной. Судя по всему,
этому что-то предстояло стать грядкой. В этот момент Мадам Максим вышла из
Бобатонского экипажа и направилась к Хагриду. По-видимому, она пыталась завязать
разговор, но Хагрид склонился над своей лопатой, и похоже, совсем не
интересовался поддержанием беседы, потому что Мадам Максим очень быстро
повернулась и ушла.
Не желая возвращаться в Гриффиндорскую башню и слушать, как Рон и Эрмиона
ворчат друг на друга, Гарри смотрел на Хагрида, пока не стало совсем темно; пока
совы не начали просыпаться и одна за другой бесшумно исчезать в ночи.
Наутро Рон и Эрмиона перестали дуться друг на друга, и к облегчению Гарри и
вопреки предсказаниям Рона, завтрак Гриффиндорцев — бекон, яичница и копченая
рыба — был так же хорош как всегда.
Когда в Зал влетели совы, Эрмиона нетерпеливо взглянула вверх, словно чего-
то ждала.
«Успокойся, Перси не успел накатать ответ, — сказал ей Рон. — Мы ж послали
Хедвиг только вчера».
«Не в этом дело, — ответила Эрмиона. — Я подписалась на Ежедневный Оракул.
До смерти надоело узнавать обо всем от Слитеринцев».
«Светлая мысль! — воскликнул Гарри и тоже взглянул вверх. — Эй, Эрмиона,
тебе везёт…»
К Эрмионе планировала серая сова.
«Это не газета, — сказала та разочарованно, — это…»
Но к её недоумению, следом за серой совой перед её тарелкой опустились
четыре сипухи, коричневая сова и неясыть.
«Сколько ж ты навыписывала?» — спросил Гарри, хватая бокал Эрмионы, чтобы
его не опрокинули совы, столпившиеся на столе.
«Да что за… — начала Эрмиона, забирая письмо у серой совы, открывая и
принимаясь за чтение. — Мамочки!» — воскликнула она, густо краснея.
«Чего там?» — спросил Рон.
«Да так… глупости всякие…»
Она бросила письмо Гарри, и тот заметил, что оно не написано от руки, а
составлено из печатных букв, видимо, вырезанных из Ежедневного Оракула.
Ах ты пАрШИвкА. гАРри ПотТЕр ЗасЛУЖил ЛучШе. УхоДи ОТкуда прИШлА — К
МАгГлАМ.
«Они все такие же, как это! — воскликнула Эрмиона, открывая письма одно за
другим. — Гарри Поттер достоин лучшего… Кипеть тебе в лягушачьей икре… Ой!»
Она открыла последний конверт и вдруг желтовато-зелёная жидкость с сильным
запахом бензина хлынула ей на руки, которые вмиг покрылись большими жёлтыми
волдырями.
«Концентрированный буботубный гной!» — вскрикнул Рон, выхватывая у неё
конверт и принюхиваясь.
«Ох…» — простонала Эрмиона. Она расплакалась, пытаясь стереть гной
салфеткой; пальцы были сплошь в нарывах и казалось, что у неё на руках толстые
бугристые перчатки.
«Беги в больницу, — посоветовал Гарри, как только совы, окружавшие Эрмиону,
разлетелись. — Мы скажем Профессору Росток куда ты пошла…»
«Я же говорил! — воскликнул Рон, когда Эрмиона бегом кинулась в вестибюль.
— Я говорил, чтоб она не трогала Риту Москиту! Ты только послушай… — он взял
одно из писем. — ‘Я прочла в Ведьмовском Еженедельнике, как ты обошлась с Гарри
Поттером, а ему ведь и так досталось в жизни. Я пошлю тебе проклятие в следующем
письме, сразу как найду вместительный конверт’. Чёрт, ей теперь нельзя читать
всё подряд».
Эрмиона не пришла на Травоведение. Когда Гарри и Рон вышли из теплицы и
направились на урок к хижине Хагрида, то увидели Малфоя, Крабба и Гойла, которые
спускались по каменным ступеням замка. Панси Паркинсон позади них шепталась и
пересмеивалась с компанией Слитеринок. Поймав взгляд Гарри, Панси выкрикнула:
«Что, Поттер, порвал со своей подружкой? Она потому рыдала за завтраком?»
Гарри сделал вид, что не слышал её. Он не хотел рассказывать, чем
обернулась для Эрмионы статья в Ведьмовском Еженедельнике.
Хагрид сказал им на предыдущем уроке, что они закончили с единорогами. И
вот теперь он ждал перед хижиной, а возле его ног стояла целая куча корзинок.
При виде корзин у Гарри сжалось сердце — неужто вылупляется новая партия
Огнеплюев? — но когда он заглянул внутрь, то увидел пушистых чёрных зверьков с
длинными рыльцами и плоскими, словно лопаты, передними лапами. Зверьки
поглядывали на ребят, слегка смущаясь всеобщего внимания.
«Это нюхлеры, — сказал Хагрид, когда весь класс собрался вокруг. — Они
живут, по большей части, в шахтах. Им нравится всё сверкучее… Берегись!»
Один из нюхлеров внезапно подпрыгнул и попытался скусить часы с запястья
Панси Паркинсон. Она взвизгнула и отпрыгнула назад.
«Весьма полезные кладоискатели, — усмехаясь в бороду, сказал Хагрид. —
Итак, сегодня мы повеселимся. Посмотрите вокруг, — он указал на большой участок
свежевскопанной земли. — Я тут заховал несколько золотых монет, — (так вот чем
он занимался вчера вечером!) — и приготовил приз для того, чей нюхлер найдёт
больше всех. Только снимите и спрячьте всё ценное. А теперь выбирайте нюхлера и
приготовьтесь отпустить его».
Гарри снял часы, которые носил исключительно по привычке, потому что они
давно уже не ходили, и запихнул их в карман. Потом он выбрал нюхлера. Зверек
немедленно засунул свой длинный нос Гарри в ухо и стал с энтузиазмом
принюхиваться. Было щекотно.
«Стойте, — сказал Хагрид, заглядывая в корзинки, — остался ещё один нюхлер…
кого нет? Где Эрмиона?»
«В больничном крыле», — ответил Рон.
«Мы потом объясним», — пробормотал Гарри. Пусть Паркинсон поумирает от
любопытства.
Это было самое классное занятие по Уходу за Волшебными Животными. Нюхлеры
уходили в землю, словно заправские пловцы — в воду, выныривали, неслись к тому
ученику, который их освободил, и складывали ему в ладони золотые монетки.
Пирамида