"Хотел бы я, чтобы это было так, - медленно сказал Фадж. - Я уверен, что
поражение господина несколько выбило его из колеи. Убийство Петтигрю и всех этих
магглов было поступком загнанного и отчаявшегося человека - жестоким...
бессмысленным. Я встречался с Блэком во время последней инспекции Азкабана.
Знаете, большинство тамошних узников сидит в темноте, бормоча что-то; никаких
признаков рассудка... но я был поражен тем, каким нормальным выглядел Блэк. Он
разговаривал со мной вполне здраво. Это обескураживало. Можно было подумать, что
ему просто скучно... он спросил меня, закончил ли я читать газету, хладнокровно,
если хотите, сказал, что ему не хватает разгадывания кроссвордов. Да, я был
поражен тем, как мало подействовали на него дементоры - а его ведь охраняли
очень тщательно, знаете ли. Дементоры на страже у двери день и ночь".
"Но с какой целью он вырвался, как вы полагаете? - спросила мадам Розмерта. -
Боже милостивый, министр, уж не собирается ли он снова примкнуть к
Сами-Знаете-Кому?"
"Я бы рискнул предположить, что это его, гм, конечная цель, - пробормотал
Фадж уклончиво. - Но мы надеемся схватить Блэка задолго до этого. Должен
сказать, Сами-Знаете-Кто без сторонников - это одно... но верните ему его
наиболее преданного слугу, и я содрогаюсь от мысли, как быстро он воспрянет
снова..."
Послышалось звяканье стекла о дерево. Кто-то поставил свой стакан.
"Знаете, Корнелий, если вы собираетесь обедать с директором, нам, пожалуй,
пора возвращаться в замок", - сказала профессор МакГонагалл.
Одна за другой, ноги перед глазами Гарри приняли на себя вес своих хозяев;
качнулись полы плащей, и сверкающие каблуки мадам Розмерты скрылись позади
стойки бара. Дверь в "Три метлы" отворилась снова, взвихрился снег, и учителя
скрылись из виду.
"Гарри?"
Лица Рона и Эрмионы появились под столом. Оба смотрели на него, не зная, что
сказать.
Глава Одиннадцатая
Всполох
Гарри не заметил, как оказался в подвале "Горшочка с медом" и как через
подземный ход пробрался назад в замок. Он действовал абсолютно машинально. Из
его головы не выходил услышанный разговор.
Почему никто и никогда не говорил ему об этом? Дамблдор, Хагрид, мистер
Висли, Корнелий Фадж... Почему они никогда не упоминали, что родители Гарри
погибли из-за предательства лучшего друга?
Рон и Гермиона обеспокоено поглядывали на Гарри за ужином, но заговорить не
решались, чтобы их не услышал Перси, сидевший неподалеку. Они поднялись в
гриффиндорскую гостиную, где в это время Фред и Джордж устроили салют из дюжины
Бомб-Вонючек по случаю окончания семестра. Гарри очень не хотелось отвечать на
вопросы близнецов о Хогсмид, поэтому он тихо скользнул наверх, в пустую спальню,
и направился прямо к шкафчику около кровати. Отодвинув книги, он быстро нашел
фотоальбом в кожаном переплете с волшебными снимками отца и матери, который два
года назад ему подарил Хагрид. Гарри сел на кровать, задернул полог и начал
переворачивать страницы...
Он остановился на свадебной фотографии. На снимке отец, радостно улыбаясь,
махал ему рукой. Его непослушные черные волосы, которые унаследовал и Гарри,
торчали во все стороны. Сияющая от счастья мама стояла под руку с отцом. А
это... это, должно быть, он. Шафер... Гарри никогда раньше не обращал на него
внимания.
Если бы он не был уверен, что это один и тот же человек, то никогда не узнал
бы Блэка на старой фотографии. С нее смотрело молодое и смеющееся лицо, совсем
не похожее на газетные снимки бледного, заросшего оборванца. Служил ли он
Волдеморту уже тогда? Планировал ли он уже тогда смерть этих двух людей рядом с
ним? Понимал ли, что ему предстоят двенадцать лет в Азкабане - двенадцать лет,
которые до неузнаваемости его изменят?
Но даже дементоры оказались ему нипочем, думал Гарри, вглядываясь в красивое
улыбающееся лицо. Он не слышит предсмертный крик мамы, в отличие от меня, каждый
раз, стоит им приблизиться...
Гарри захлопнул альбом, убрал его в шкафчик, снял мантию, очки и, задернув
полог, лег в кровать.
Дверь спальни приоткрылась. "Гарри?" - неуверенно позвал Рон.
Но Гарри притворился спящим. Рон ушел, а Гарри повернулся на спину и
уставился в темноту широко открытыми глазами.
Ненависть, прежде незнакомая ему, пустила ростки в его сердце. Он видел
ухмылку Блэка так ясно, как будто все еще держал альбом перед глазами. Потом
Гарри отчетливо, словно на киноэкране, увидел, как Сириус Блэк взрывает Питера
Петтигрю, нелепого и трогательного, совсем как Невилл Лонгботтом. Он слышал
(хотя и не знал, как звучит голос Блэка) тихое нервное бормотание: "О, мой
повелитель... Поттеры сделали меня Хранителем секрета..." - этот шепот прервался
смехом, пронзительным, холодным - тем самым смехом, который слышал Гарри, когда
к нему приближались дементоры...
"Гарри, ты... Ты выглядишь ужасно".
Гарри не смог заснуть до рассвета. Проснувшись и обнаружив, что спальня
опустела, он натянул одежду и спустился по винтовой лестнице в гостиную, в
которой сидели только Рон, с аппетитом уплетавший мятную лягушку, и Гермиона,
разложившая домашние задания на нескольких столах.
"А где все?" - спросил Гарри.
"Уехали! Сегодня первый день каникул, помнишь? - ответил Рон, внимательно
глядя на Гарри. - Скоро обед, я уже собирался будить тебя".
Гарри опустился в кресло у камина. За окнами по-прежнему падал снег. Возле
огня, словно большой рыжий коврик, разлегся Косолап.
"Ты и вправду плохо выглядишь", - заметила Гермиона, озабоченно глядя на
него.
"Я в порядке", - отмахнулся Гарри.
"Послушай, Гарри, - произнесла Гермиона, обменявшись взглядами с Роном, -
наверно, ты очень огорчен тем, что мы вчера подслушали. Пойми, тебе ни в коем
случае нельзя делать глупостей".
"Каких еще глупостей?" - спросил Гарри.
"Например, пытаться найти Блэка", - вмешался Рон.
Гарри был готов поспорить, что они репетировали этот разговор, пока он спал.
Он не ответил.
"Ты ведь не станешь, правда, Гарри?" - спросила Гермиона.
"Блэк не стоит того, чтобы из-за него погибнуть", - сказал Рон.
Гарри взглянул на них. Похоже, они совсем ничего не понимали.
"Вы знаете, что я вижу и слышу каждый раз, когда ко мне приближается
дементор? - Рон и Гермиона покачали головами. - Я слышу, как кричит мама, умоляя
Пирамида