которыми Скабберс никогда не отличался, его жизнь уже давно должна была подойти
к концу. Гарри был уверен, что хотя Рон и жаловался на скучность и бесполезность
Скабберса, смерть крысы будет для него ударом.
В это утро настроение в гриффиндорской гостиной было совсем не
рождественским. Гермиона заперла Косолапа в спальне, но была в ярости из-за
того,
что Рон пытался его ударить, а Рон все еще кипел от злости. Гарри понял, что ему
не удастся заставить их разговаривать друг с другом, и занялся обследованием
Всполоха, который принес в гостиную. Из-за это Гермиона сердилась еще больше;
она
ничего не говорила, но постоянно бросала на метлу недоверчивые взгляды, как
будто та тоже недолюбливала ее кота.
К обеду они спустились в Большой зал и увидели, что столы колледжей
отодвинуты к стенам и в центре зала стоит только один стол, накрытый на
двенадцать персон. За столом сидели Дамблдор, МакГонагалл, Снэйп, Росток и
Флитвик, а также дворник Филч, надевший вместо своего обычного коричневого
пиджака очень старый и, похоже, слегка поеденный молью фрак. Кроме них было
только три ученика: два чрезвычайно взволнованных первоклашки и угрюмый
пятиклассник из Слайзерина.
"Счастливого Рождества! - приветствовал их Дамблдор, когда они подошли к
столу. - Поскольку нас так мало, мне показалось глупым сидеть за столами
колледжей... Садитесь, садитесь!"
Гарри, Рон и Гермиона сели вместе на другом краю стола.
"Шутихи!" - воскликнул Дамблдор, протягивая конец большой серебристой
хлопушки Снэйпу, который неохотно взялся за него и с силой дернул. С хлопком,
похожим на оружейный выстрел, хлопушка взорвалась, внутри оказалась большая
остроконечная волшебная шляпа, украшенная чучелом грифа.
Гарри, вспомнив буккарта, переглянулся с Роном, и оба улыбнулись; Снэйп
поджал губы и пододвинул шляпу Дамблдору, который сразу же надел ее вместо
своей.
"Налетайте!" - обратился он к сидящим за столом, лучезарно улыбаясь.
Когда Гарри накладывал себе жареную картошку, двери снова распахнулись и в
Большой зал вплыла профессор Трелони. В честь праздника она надела зеленое
платье в блестках и стала еще сильнее похожа на огромную блестящую стрекозу.
"Сивилла, вот это сюрприз!" - вставая, произнес Дамблдор.
"Я внимательно посмотрела в хрустальный шар, директор, - сказала профессор
Трелони своим загадочным, словно доносящимся издалека, голосом, - и, к моему
удивлению, увидела себя покидающей мою уединенную трапезу и присоединяющейся к
вам. Могла ли я пренебречь знаком судьбы? Я сразу же поспешила сюда и прошу вас
простить мое опоздание".
"Конечно, конечно, - подмигнул ей Дамблдор. - Разрешите мне начертать вам
стул..."
И он действительно нарисовал волшебной палочкой стул, который на несколько
секунд, вращаясь, завис в воздухе, а затем с глухим стуком упал между Снэйпом и
профессором МакГонагалл. Однако профессор Трелони не села; ее огромные глаза
оглядели стол, и вдруг она негромко вскрикнула.
"Я не смею, директор! Если я присоединюсь к сидящим, нас будет тринадцать!
Более дурное предзнаменование трудно себе представить! Никогда нельзя забывать,
что когда тринадцать обедают вместе, то первый, кто поднимется из-за стола,
первым умрет!"
"Мы все же рискнем, Сивилла, - нетерпеливо произнесла профессор МакГонагалл.
- Садитесь, индейка уже остывает".
Профессор Трелони поколебалась, но затем опустилась на пустой стул, закрыв
глаза и плотно сжав губы, словно ожидая, что в стол ударит молния. Профессор
МакГонагалл ткнула большую ложку в ближайшее блюдо:
"Рубца, Сивилла?"
Но профессор Трелони не обратила на нее внимания. Вновь открыв глаза, она еще
раз огляделась и спросила:
"Но где же наш дорогой профессор Лупин?"
"Боюсь, бедняга снова болен, - сказал Дамблдор, жестом указывая всем
остальным, что они могут начинать трапезу. - К несчастью, это произошло именно в
Рождество".
"Но вы ведь, конечно же, уже знали об этом, Сивилла?" - спросила профессор
МакГонагалл, приподняв бровь.
Профессор Трелони холодно взглянула на нее.
"Конечно же, я знала, Минерва, - мягко пояснила она. - Но, как правило, не
стоит выставлять напоказ тот факт, что все знаешь. Я часто поступаю так, будто
не обладаю внутренним зрением, чтобы не вводить других в замешательство".
"Это многое объясняет", - колко отозвалась профессор МакГонагалл.
Вдруг голос профессора Трелони стал гораздо менее загадочным:
"Если Вы хотите знать, Минерва, я видела, что бедному профессору Лупину
недолго быть с нами. Кажется, он отдает себе отчет, что ему недолго осталось. Он
буквально сбежал от меня, когда я предложила взглянуть для него в хрустальный
шар..."
"Могу себе представить", - сухо отозвалась профессор МакГонагалл.
"Я сомневаюсь, что профессору Лупину угрожает какая-нибудь опасность, -
вмешался Дамблдор преувеличенно бодрым голосом, положив конец беседе профессора
МакГонагалл и профессора Трелони. - Северус, вы ведь сварили для него это зелье
снова?"
"Да, директор", - отозвался Снэйп.
"Хорошо, - сказал Дамблдор. - Тогда он в мгновение ока снова будет на
ногах... Дерек, ты уже пробовал вон те копченые колбаски? Они очень вкусные".
Первоклассник, к которому обратился Дамблдор, покраснел до корней волос и
дрожащими руками потянулся к блюду с колбасками.
До конца рождественского обеда профессор Трелони вела себя почти нормально. С
набитыми животами и со шляпами из хлопушек на головах Гарри и Рон первыми
поднялись из-за стола. И тут она пронзительно вскрикнула.
"Мои дорогие! Кто из вас встал первым? Кто?"
"Не знаю", - сказал Рон и растерянно взглянул на Гарри.
"Я не думаю, что это имеет какое-нибудь значение, - холодно сказала профессор
МакГонагалл, - разве что снаружи перед дверью стоит маньяк с топором, чтобы
зарубить первого, кто выйдет в холл".
Рон рассмеялся. Профессор Трелони выглядела уязвленной.
"Идем?" - сказал Гарри Эрмионе.
"Нет, - пробормотала Гермиона, - я хотела еще поговорить с профессором
МакГонагалл".
"Наверно, хочет спросить, может ли она взять еще больше предметов", - зевнул
Рон, когда они вышли в холл, в котором, однако же, никакого маньяка с топором не
оказалось.
Добравшись до портретного входа, они обнаружили, что Сэр Кадоган устроил
Пирамида