спешили в сторону библиотеки.
"Только потому, что он назвал тебя лучшей ученицей года..."
Войдя в приглушённый покой библиотеки, они понизили голос. Мадам Пинс,
библиотекарша, была сухой, раздражительной женщиной, похожей на недокормленного
стервятника.
"Самые сильнодействующие снадобья?" - подозрительно повторила она, пытаясь
забрать у Эрмионы записку, но Гермиона её не выпускала.
"А нельзя ли мне её оставить?" - с замиранием в голосе попросила она.
"Да ладно тебе, - Рон выхватил у неё из руки бумажку и протянул мадам Пинс. -
Получим мы для тебя ещё один автограф. Локхарт подпишет всё, что хотя бы немного
полежит неподвижно".
Мадам Пинс посмотрела записку на просвет, словно пытаясь установить - не
подделка ли это, но проверка подтвердила подлинность. Тогда она двинулась к
стеллажам и через несколько минут вынесла большую заплесневелую книгу. Гермиона
бережно положила её к себе в сумку, и они ушли, стараясь идти не слишком быстро
и выглядеть не слишком виноватыми.
Ещё через пять минут они вновь забаррикадировались в неисправном туалете
Мрачной Миртл. Гермиона пресекла возражения Рона тем соображением, что это
последнее место, куда пойдет кто-либо в здравом уме, и поэтому им гарантировано
уединение. Мрачная Миртл шумно рыдала в своей кабинке, но они не обращали
внимания на неё, а она на них.
Гермиона аккуратно открыла "Самые сильнодействующие снадобья", и все трое
склонились над пятнистыми от сырости страницами. Уже с первого взгляда было
понятно, почему книга спрятана в Запретном отделе. Некоторые из снадобий имели
невыразимо ужасный эффект, что было наглядно показано на нескольких
отталкивающих иллюстрациях, на одной из которых был изображён человек, по всей
видимости, выгоревший изнутри, и ведьма с несколькими парами шевелящихся рук,
растущих из головы, как у осьминога.
"Вот оно", - возбужденно воскликнула Гермиона, найдя страницу, озаглавленную
'Многосущное зелье'. Она была украшена изображениями людей, наполовину
превратившихся в других. Гарри от всей души надеялся, что художник сам додумал
выражение сильной боли на их лицах.
"Это самое сложное зелье, какое я только видела, - определила Гермиона после
того, как они изучили рецепт. - Муха-златоглазка, пиявки, ложная болотная мята и
спорыш, - бормотала она, водя пальцем по списку ингредиентов. - Ладно, их найти
легко, они есть в студенческой кладовке, мы можем взять... О-о-о, истолчённый
рог двурога - не знаю, как мы его добудем... кусочки кожи змеи бумсланга... Это
тоже будет трудно... так, и ещё частичка того, в кого мы хотим превратиться".
"Пардон? - завёлся Рон. - О чём это ты говоришь? - Частичка того, в кого мы
хотим превратиться? Я не стану пить ничего, в чём будут плавать ногти Крабба..."
Но Гермиона продолжала, будто не слыша.
"Но нам пока не нужно беспокоиться об этом, потому что эти частицы мы добавим
в последнюю очередь..."
Рон молча обернулся к Гарри, которого волновало другое.
"Ты понимаешь, как много всего мы собираемся стащить, Гермиона? Кусочки кожи
бумсланга - это уж точно не из студенческого хранилища. Нам что же, взломать
личную кладовую Снейпа? Мне это не кажется хорошей идеей..."
Гермиона захлопнула книгу.
"Ну, если вы струсили, отлично, - на её щеках проступили ярко-розовые пятна,
а глаза засияли ярче обычного. - Вы знаете, я не хочу нарушать правила.
По-моему, угрожать магглорождённым намного хуже, чем сварить сложное зелье. Но
если вы не желаете знать, Малфой ли это, я прямо сейчас отправляюсь к мадам Пинс
и возвращаю книгу обратно..."
"Не думал, что когда-нибудь настанет день, когда ты станешь убеждать нас
нарушить правила, - заметил Рон. - Хорошо, мы сделаем это. Но только не ногти,
идёт?"
"Сколько времени нужно, чтобы сварить его?" - спросил Гарри, когда
повеселевшая Гермиона вновь открыла книгу.
"Ну, поскольку ложную мяту надо собирать при полной луне, а златоглазки
должны томиться двадцать один день... я бы сказала, что будет готово примерно
через месяц, если нам удастся раздобыть все ингредиенты".
"Месяц? - ужаснулся Рон. - Да за это время Малфой сможет напасть на половину
магглорождённых в школе! - но, поскольку глаза Эрмионы опять опасно сузились, он
быстро добавил. - Но это лучший план, который мы имеем, так что полный вперед!"
Однако пока Гермиона проверяла, чисто ли на горизонте, чтобы они могли выйти
из туалета, Рон прошептал Гарри: "Всё станет значительно проще, если завтра ты
просто собьёшь Малфоя с метлы".
В воскресенье утром Гарри проснулся рано и некоторое время лежал, думая о
надвигающемся матче. Нервничал он в основном от мысли, что скажет Вуд, если
Гриффиндор проиграет, а также от того, что придётся выступать против команды,
имеющей самые быстрые метлы, какие только можно купить. Ему никогда ещё так
сильно не хотелось победить Слайзерин. В этих мучениях он полчаса полежал,
поднялся, оделся и спозаранку спустился к завтраку, где за длинным пустым столом
застал остальную часть команды Гриффиндора. Все выглядели напряжёнными и
молчали.
Когда стукнуло одиннадцать часов, вся школа начала стекаться к стадиону. День
был тёплый и влажный, в воздухе чувствовалась приближающаяся гроза. Рон и
Гермиона подбежали к Гарри пожелать ему удачи, когда он входил в раздевалку.
Команда надела ярко-красную форму и расселась послушать обычное напутствие Вуда
перед матчем.
"У Слайзерина мётлы лучше, чем у нас, - начал он. - Отрицать это
бессмысленно.
Но на наших мётлах сидят лучшие люди. Мы тренировались упорней, чем они, мы
летали в любую погоду... ("Да уж - совсем в любую, - пробормотал Джордж Уизли. -
Я с сентября просохнуть не могу") ...и мы ещё заставим их пожалеть о том дне,
когда они позволили это мелкому слизняку Малфою купить себе место в их команде".
С выпятившейся от избытка чувств грудью Вуд обратился к Гарри.
"Тебе, Гарри, предстоит показать им, что ловец должен иметь что-то большее,
чем богатого папашу. Добудь этот снитч раньше Малфоя или погибни, пытаясь
сделать это, Гарри, потому что сегодня мы обязаны, обязаны выиграть".
"Никакого нажима, Гарри", - подмигнул ему Фред.
Когда они вышли на поле, их приветствовали громогласные крики; в основном это
были приветствия, потому что Рэйвенкло и Хаффлпаффу тоже не терпелось увидеть
Слайзерин поверженным, но и сидевшие на трибунах Слайзеринцы достаточно громко
свистели и улюлюкали. Мадам Хуч, тренер по квиддитчу, пригласила Флинта и Вуда
пожать друг другу руки, что они и сделали, оделив друг друга угрожающими
взглядами и пожимая руки намного крепче, чем было необходимо.
"По моему свистку, - крикнула мадам Хуч. - Три... два... один..."
Пирамида