склону красной дюны. - Подождите! - снова крикнула она и размотала
башлык.
- Дем Лоа! - Я бросился к маленькой женщине в громоздкой боевой
амуниции. По ее щекам, оставляя грязные дорожки, бежали слезы.
- Ты привел ее, - сказала моя спасительница. - Как и обещал.
Я познакомил ее с Энеей и Дорже Пхамо, чувствуя, что от радости
поглупел. Дем Лоа и Энея мгновение разглядывали друг друга, а потом
обнялись.
- А где Дем Риа? - спросил я, окинув взглядом темные силуэты,
маячившие в алых сумерках. - И Алем Микайл Дем Алем? И ваши дети, Бин и
Сес Амбре?
- Мертвы. Все мертвы, кроме Сес Амбре. А она пропала без вести
после последней атаки с базы в Бомбасино, - проговорила Дем Лоа. Я молча
смотрел на нее, не в силах ничего сказать. - Бин Риа Дем Лоа Алем умер
от болезни, остальные погибли в войне с Империей.
- В войне с Империей... - тупо повторил я. - Дай-то Бог, чтобы не я
послужил ее причиной...
- Нет, Рауль Эндимион, - подняла ладонь Дем Лоа. - Не ты. Те из
нас, кто дорожит обычаями Спектральной Спирали Амуа, отвергли
крестоформ... Это и послужило причиной. Когда ты был здесь, восстание
уже началось. Потом, позже, нам даже показалось, что мы победили. Трусы
на базе в Бомбасино просили мира, они игнорировали приказы командования
и заключили с нами договор. И тогда прибыли корабли Имперского Флота.
Они разбомбили собственную базу... А потом - наши селения. С тех пор
здесь идет воина. Когда они приземлились и попытались оккупировать
планету, мы убили многих. Они прислали новые войска.
- Дем Лоа... Я... мне так жаль.
Она кивнула, положив ладонь мне на грудь, и лицо ее осветилось
улыбкой. Дем Лоа снова посмотрела на Энею.
- Ты та, кого он все время звал в бреду. Ты та, кого он любит.
Любишь ли ты его, дитя?
- Люблю, - ответила Энея.
- Хорошо. Было бы очень грустно, если б женщина, о которой человек,
будучи при смерти, говорит с такой любовью, не отвечала бы ему
взаимностью. - Дем Лоа перевела взгляд на Громомечущую Мать-свинью,
царственную и безмолвную. - Вы священница?
- Не священница, - поправила Дорже Пхамо, - а настоятельница
монастыря Самден-гомпа.
- Вы правили монахами? - сверкнула зубами Дем Лоа. - Мужчинами?
- Я... э-э-э... наставляла их.
- Ну, это почти то же самое. - Дем Лоа рассмеялась. - Что ж, добро
пожаловать, Дорже Пхамо. - Она обернулась к Энее: - А ты останешься с
нами, дитя? Или только коснешься нас и продолжишь путь, как гласят
пророчества?
- Я должна идти дальше, - сказала Энея. - Но я бы хотела оставить
здесь Дорже Пхамо - вашу союзницу и нашу... посланницу.
Дем Лоа кивнула.
- Здесь сейчас опасно.
Дорже Пхамо улыбнулась, глядя на нее с высоты собственного роста.
Сила этих двух женщин окружала их почти ощутимым энергетическим полем.
- Хорошо. - Дем Лоа обняла меня на прощание. - Будь добр к своей
любимой, Рауль Эндимион. Будь добр к ней в часы, отпущенные вам циклами
жизни и хаоса.
- Буду.
- Спасибо, что пришла, дитя, - обернулась Дем Лоа к Энее. - Мы
этого хотели. Мы на это надеялись.
Они снова обнялись. Я вдруг смутился, словно привел Энею домой,
чтобы познакомить с мамой или бабушкой.
Дорже Пхамо в прощальном благословении возложила ладони на наши
головы.
- Кале-пе-а, - сказала она Энее. Мы шагнули в сумрак пылевой бури и
перенеслись сквозь вспышку белого света. В тишине, на мостике
"Иггдрасиля", я спросил Энею:
- Что она тебе сказала?
- Кале-пе-а, - повторила моя любимая. - Древнее тибетское
напутствие, когда караван идет на самые высокие вершины. Оно означает
"Ступай медленно, если хочешь вернуться".
И так - на сотне планет; на каждой - лишь несколько минут, и каждое
прощание - по-своему грустное и трогательное. Трудно сказать, сколько
дней и ночей длилось наше с Энеей последнее путешествие - для меня оно
слилось в сплошную череду телепортаций. Ослепительная вспышка - и
корабль-дерево переносится на новое место. А когда уже не было сил
двигаться дальше, корабль дрейфовал несколько часов в пустоте космоса, и
тогда эрги отдыхали, а люди спали - или пытались спать.
Я запомнил только три таких привала, значит, наше путешествие
длилось только три дня и три ночи. Впрочем, возможно, оно длилось и
неделю, а может, и больше, просто спали мы только три раза. Но я помню,
что мы с Энеей почти не спали и любили друг друга так нежно, словно
каждое объятие могло оказаться последним.
Именно во время одной из этих недолгих передышек я шепнул:
- Зачем ты это делаешь, детка? Не для того же, чтобы все стали
вроде Бродяг и ловили крыльями солнечный ветер. В смысле... это все
здорово... но я-то люблю планеты. Люблю почву под ногами. Люблю быть
просто... просто человеком... Быть мужчиной.
Энея усмехнулась и провела рукой по моей щеке. Я помню, что все это
было в полумраке, но все равно я видел бисеринки пота в ложбинке между
ее грудей.
- Знаешь, я тоже люблю, когда ты просто мужчина, милый.
- Я хотел сказать...
- Я знаю, что ты хотел сказать, - прошептала Энея. - Мне тоже
нравятся планеты. И мне нравится быть человеком просто быть женщиной.
То, что я должна сделать... это вовсе не ради какой-то там утопической
эволюции, превращения людей в Бродяг-"ангелов" или эмпатов-сенешаи.
- А ради чего? - Я вдыхал аромат ее волос.
- Просто ради права на выбор, - очень тихо сказала она. - Ради
самой элементарной возможности и дальше быть человеком, какой бы смысл
ни вкладывал в это слово тот, кто совершает выбор.
- Выбрать снова? - спросил я.
- Да. Даже если выбрать снова означает выбрать то, что у тебя уже
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида
