боеголовками.
- Мы выдержим удар? - спросила Тео.
Рахиль подошла к лестнице, провожая взглядом карабкающегося наверх
полковника.
Хет Мастин был слишком занят, за него ответила Энея:
- Неизвестно. Зависит от связующих... от эргов.
- Шестьдесят секунд до контакта, - бесстрастно доложил помощник.
Хет Мастин коснулся рукоятки управления. Голос его звучал
совершенно нормально, но я догадался, что сейчас он слышен во всех
уголках километрового дерева-корабля.
- Прошу всех защитить глаза и не смотреть в сторону поля. Связующие
постараются по возможности ослабить яркость вспышки, но, пожалуйста, не
смотрите вверх. Мир Мюира да будет со всеми нами.
- Детка, а наш корабль вооружен? - Я посмотрел на Энею.
- Нет.
- Значит, мы просто сбежим без боя?
- Да, Рауль.
- Тогда я согласен с Лхомо, - прошипел я сквозь зубы. - Мы уже
достаточно драпали. Самое время помочь нашим друзьям.
Взорвалось не меньше трех торпед. Впоследствии мне казалось, что я
увидел череп и позвоночник Энеи прямо сквозь кожу и мышцы, но такого,
наверное, просто не может быть. Миг полной невесомости - и тяготение в
одну шестую g восстановилось. От инфразвукового грохота заныли все зубы
и кости.
Когда я проморгался, Энея по-прежнему стояла передо мной - щеки
раскраснелись, на них сверкают бисеринки пота, волосы небрежно стянуты
на затылке, взгляд усталый, но невероятно живой, руки покрыты загаром, -
и я вдруг подумал, что не так уж и страшно умереть сейчас, унося в
вечность образ Энеи, запечатленный в душе.
Еще две плазменные боеголовки заставили корабль содрогнуться. Потом
еще четыре.
- Держатся, - произнес помощник капитана. - Все поля держатся.
- Лхомо и Рауль правы, Энея. - Дорже Пхамо царственно выступила
вперед. - Ты убегала от Империи много лет. Пора дать им отпор... Всем
нам давно пора дать им отпор.
Не веря своим глазам, я пристально смотрел на старуху. Ее окружала
аура... нет, не то слово, слишком уж мистическое... словом, от нее
исходило ощущение яркого цвета - темно-карминного, такого же сильного и
насыщенного, как и она сама. А потом я вдруг понял, что вижу ауру...
нет, не ауру, цвет каждого: яркую синеву отваги Лхомо, золото
уверенности Хета Мастина, фиолетовое мерцание потрясения полковника
Кассада... Может, это последствие того, что я понял язык живых? А может,
и перенапряжение зрительных нервов от сияния плазменных взрывов. Я знаю,
что этих цветов на самом деле нет, что это мой разум проводит аналогии,
наделяя мое близорукое восприятие личности зрительными образами.
А цвета, окружавшие Энею, не только охватывали весь спектр, но и
выходили за его пределы - ее сияние словно наполнило весь корабль и было
таким же ослепительно ярким, как сияние плазменных взрывов снаружи.
- Нет, мэм, - мягко, почтительно возразил Джорже Пхамо отец де
Сойя. - Лхомо и Рауль не правы. Вопреки всему нашему гневу и желанию
дать отпор, права Энея. Лхомо еще может познать - если останется в живых
- то, что все мы познаем, если останемся в живых. После причастия Энеи
боль, которую мы причиняем другим, становится нашей болью. В буквальном
смысле. Физически. Пока чужая боль не станет твоей, ты не постигнешь
язык живых.
Дорже Пхамо посмотрела сверху вниз на низенького священника.
- Я знаю, что это правда, христианин. Но это не значит, что мы не
можем дать отпор, когда другие причиняют боль нам. - Она обвела рукой
медленно проясняющееся силовое поле, звездную россыпь боевых кораблей и
тлеющие угли. - Империя... этот молох... уничтожает великое творение
человеческих рук. Мы обязаны остановить их!
- Не сейчас, - ответил отец де Сойя. - Это не наш бой. Верьте Энее.
В круг ступил великан сержант Грегориус.
- Каждая клеточка моего тела, каждое мгновение моей выучки, каждый
шрам, полученный за годы боев, - все во мне буквально вопит, что надо
сразиться с ними немедленно, - пророкотал он. - Но я всегда верил своему
капитану. Теперь я верю своему духовнику. И если он говорит, что мы
должны верить молодой даме, - значит, мы должны ей верить.
Хет Мастин поднял ладонь, и воцарилось молчание.
- Ваш спор - пустая трата времени. Как сказала вам Та-Кто-Учит,
"Иггдрасиль" не вооружен, наша единственная защита - эрги. Но они не
способны перевести двигатель в режим С-плюс, поддерживая столь мощный
энергетический щит. Фактически у нас нет тяги. Мы дрейфуем всего в
нескольких световых минутах от исходного пункта. А пять "архангелов"
изменили курс и идут наперехват. - Тамплиер обвел всех взглядом. - Прошу
всех, кроме преподобной Той-Кто-Учит и ее рослого друга Рауля, покинуть
мостик и подождать внизу.
Все молча ушли с мостика. Рахиль, оглянувшись, посмотрела наверх. Я
проследил ее взгляд. Полковник Кассад стоял рядом со Шрайком. Хоть он и
был высок, но казался карликом по сравнению с трехметровой скульптурой
из хромированных шипов и клинков. Вглядываясь друг в друга с расстояния
вытянутой руки, оба хранили полнейшую неподвижность.
Я опустил глаза к голограммам. Светлячки имперских кораблей быстро
приближались.
- Возьми меня за руку, Рауль, - попросила Энея. - Звезды, - шепнула
она. - Смотри на звезды. И слушай их.
Корабль-дерево "Иггдрасиль" висел на низкой орбите около
оранжево-красной планеты с белыми полярными шапками, древними вулканами
и речной долиной, протянувшейся на пять тысяч километров, как шрам от
аппендицита.
- Это Марс, - сказала Энея. - Полковник Кассад покинет нас здесь.
Полковник уже стоял на мостике, он спустился сразу после квантового
прыжка. Вряд ли найдутся слова или образы, адекватно передающие то, что
произошло: еще мгновение назад корабль был в системе Биосферы, медленно
двигаясь по инерции с умолкшими двигателями, в окружении атакующих
"архангелов", и вдруг мы уже около мертвой планеты в системе Старой
Земли.
- Как ты это сделала? - спросил я Энею. Я не сомневался, что это
она.
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида