это комбинатор и заговорщик. Но я буду знать, что он комбинирует, еще до
того, как туда доберется Риенс... У меня там уже есть человек. Очень близко
к Скеллену... Очень близко.
Кантарелла развязала пояс, перехватывающий халат Ваттье, наклонилась,
Ваттье почувствовал ее дыхание и задохнулся в предвкушении блаженства.
"Талант, - подумал он. - Гений". А потом мягкое и горячее прикосновение губ
изгнало у него из головы всяческие мысли.
Картия ван Кантен медленно, ловко и талантливо доставляла блаженство
Ваттье де Ридо, шефу имперской разведки. Однако это был не единственный
талант Картии. Но о другом таланте Картии Ваттье де Ридо понятия не имел.
Он не знал, что вопреки видимости Картия ван Кантен обладала идеальной
памятью и живым, подвижным как ртуть интеллектом.
Все, о чем повествовал ей Ваттье, каждое сообщение, каждое слово,
которое он при ней обронил, Картия назавтра же пересказывала Ассирэ вар
Анагыд.
x x x
Да, даю голову на отсечение, что в Нильфгаарде наверняка уже давным-
давно все забыли о Кагыре, не исключая и невесты, ежели у него такая
имелась.
Но об этом потом, а теперь отступим назад к дню и месту форсирования
нами Я руги. Итак, ехали мы довольно быстро на восток, намереваясь
добраться до района Черного Леса, который на Старшей Речи именуется Каэд
Дху. Потому что именно там проживали друиды, способные выколдовать место
пребывания Цири, а может быть, и извлечь указание на это место из странных
сновидений, тревоживших Геральта. Ехали мы через леса Верхнего Заречья,
которые еще называют Левобережьем, по дикой и практически безлюдной
местности, расположенной между Яругой и лежащим у подножия гор Амелл
районом, называемым Стоками, с востока ограниченным долиной Доль Ангра, а с
запада болотистым приозерьем, название которого как-то выветрилось у меня
из памяти.
На территорию эту никто никогда не зарился, а посему никогда и не было
толком известно, кому она в натуре принадлежит и кому подчиняется. Кое-что
на этот счет могли бы, думается, сказать аборигены Темерии, Соддена, Цинтры
и Ривии, рассматривавшие с переменным успехом Левобережье как лен своей
короны и временами пытавшиеся этаким же успехом доказать свою правоту огнем
и мечом. А потом из-за гор Амелл накатились армии Нильфгаарда, и больше уже
никто и ничего сказать не мог, в том числе и относительно лена и
собственности на землю. Все расположенное к югу от Яруги принадлежало
Империи. К тому времени, когда я пишу эти слова, Империя захватила уже и
многие земли к северу от Яруги. Ввиду отсутствия точной информации я не
могу сказать, сколь многие и сколь далеко на север распространяющиеся.
Возвращаюсь к Заречью. Позволь, любезный читатель, слегка отклониться от
темы в пользу реминисценции, касающихся исторических процессов: история
данной территории сплошь и рядом творилась и формировалась как бы случайно,
как побочный продукт конфликтующих внешних сил. Историю любой страны
избыточно часто творят пришлые обитатели. Поэтому пришлые-то бывают, как
правило, причиной, последствия же их творчества всегда и неизменно
обрушиваются на головы аборигенов. Правило это распространяется на Заречье
целиком и полностью.
У Заречья было свое население, коренные заречане, которых постоянные,
тянущиеся годами раздоры и войны прекратили в голодранцев и принудили к
миграции. Деревни и села погорели, развалины дворов и превратившиеся в
пустыри поля поглотила пуща. Торговля захирела, торговые обозы обходили
запушенные дороги и тракты стороной. Немногочисленные оставшиеся заречане
превратились в одичавших невежд. От росомах и медведей они отличались в
основном тем, что носили штаны. По крайней мере некоторые. То есть
некоторые носили, а некоторые отличались. Это был в массе своей народ
неотзывчивый, простецкий и грубый. И начисто лишенный чувства юмора.
x x x
Темноволосая дочь бортника откинула на спину мешающую ей косу и
продолжала яростно и энергично крутить жернова. Все усилия Лютика кончались
ничем - казалось, слова поэта вообще не доходят до адресата. Лютик
подмигнул остальной компании, прикинулся, будто вздыхает, возвел очи горе,
но не отступил.
- Да, - повторил он, скаля зубы. - Давай я покручу, а ты сбегай в
подполье за пивом. Должна же где-то тут быть потайная ямка, а в ямке
бочонок. Я прав или не прав, красотка?
- Оставьте вы девушку в спокое, господин хороший, - раздраженно сказала
жена бортника, возившаяся у печи высокая худощавая женщина поразительной
красоты. - Сказала ж я вам, нету у нас никакого пива.
- Уж дважды шесть раз было сказано, милсдарь, - поддержал жену бортник,
прерывая беседу с ведьмаком и вампиром. - Наделаем вам налесников -
блинчиков с творогом и медом, тады и поедите. В наперед пусть деваха в
спокойствии зерна на муку намелет, потому как без муки и сам чародей блина
не испекет! Не трожьте ее, пусть трет в спокое.
- Ты слышал, Лютик? - крикнул ведьмак. - Отцепись от девушки и займись
чем-нибудь полезным. Или "мимо арии" пиши!
- Пить я хочу. Выпил бы чего-нито перед едой. Есть у меня немного трав,
сделаю себе навара. Эй, бабка, найдется у тебя в хате кипяток? Кипяток,
спрашиваю, найдется?
Сидевшая на припечке мать бортника подняла голову от носка, который
штопала.
- Кипяток-то? А найдется, голубок, как не найтись, - забормотала она. -
Токмо остылый совсем. Лютик вздохнул разочарованно и подсел к столу, где
компания болтала с повстречавшимся на рассвете в лесу бортником. Бортник
был невысок ростом, крепкий, черный и дьявольски заросший, поэтому
неудивительно, что, неожиданно появившись из зарослей, он нагнал на всех
страха - его приняли за ликантропа. Самое смешное, что первым, кто
воскликнул "оборотень, оборотень!", был вампир Регис. Возникло некоторое
замешательство, но все быстро разъяснилось, а бортник, хоть на вид
грубоватый, оказался вопреки сложившемуся о бортниках мнению хозяином
гостеприимным и любезным.
Компания без церемоний приняла приглашение в его "имение". Имение,
которое на бортничьем жаргоне называлось "станом", располагалось на
Скачать книгу [0.34 МБ]
Пирамида