Каберник Турент не двигался, лежа в красной луже, широко раскинув руки и
ноги. Андрее Верный пытался поднять все еще валющегося в обмороке
Стигварда.
Скорчившаяся на песке Хлоя Штиц казалась маленькой, как ребенок.
Оль Харшейм и Берт Бригден приволокли к Скеллену невысокого мужчину,
убившего Хлою. Филин тяжело дышал и прямо-таки дрожал от ярости. Из
перевешенной через грудь бандольеры вынул вторую стальную звезду, такую же,
какой только что ранил в лицо девушку.
- Чтоб тебя ад поглотил, Скеллен, - сказал невысокий мужчина.
Веда вспомнила, как его зовут. Мекессер. Иедия Мекессер, геммериец. Она
узнала его еще в Рокаине.
Филин сгорбился, резко махнул рукой и шестиконечная звезда взвыла в
воздухе и глубоко врезалась в лицо Мекессера между глазом и носом. Мекессер
даже не крикнул, только начал сильно и спазматически дергаться в руках
Харшейма и Бригдена. Дергался он долго, а зубы выставил так по-звериному,
что все отвернулись. Все, кроме Филина.
- Вырви из него мой Орион, Оль, - приказал Стефан Скеллен, когда наконец
труп бессильно повис в державших его руках. - И закопайте эту падаль вместе
с той другой падлой, с тем гермафродитом. Чтобы следа от паршивых
предателей не осталось.
Неожиданно завыл ветер, налетели тучи, и сразу стало темно.
x x x
Часовые перекликались на стенах цитадели, храпели дуэтом сестры Скарра,
Петюх громко отливал в пустую парашу. Веда натянула одеяло под подбородок.
Вспоминала. "Они не догнали девушку. Она исчезла. Просто-напросто исчезла.
Бореас Мун - невероятно! - потерял след вороной кобылы через каких-то
три мили. Неожиданно, без предупреждения, сделалось темно, вихрь пригнул
деревья почти до земли. Хлынул дождь, загремел гром, засверкали молнии.
Бонарт не успокоился. Вернулся в Говорог. Орали друг на друга все:
Бонарт, Филин, Риенс и тот четвертый, загадочный, нечеловеческий, скрипящий
голос. Потом подняли на седла всю ганзу, кроме тех, которые вроде меня не в
состоянии были ехать. Созвали кметов с факелами, помчались в леса.
Вернулись поутру.
Ни с чем. Если не считать ярости, горевшей в глазах. Разговоры, -
вспоминала Веда, - начались лишь через несколько дней. Вначале все слишком
боялись Филина и Бонарта, которые так бесились, что лучше было не
попадаться им па глаза. За какое-то неловкое словцо даже Берт Бригден,
офицер, получил рукоятью нагайки по лбу.
Но потом разговоры пошли о том, что творилось во время погони. О
маленьком соломенном единороге из часовенки, который вдруг вырос до
размеров дракона и напугал коней так, что седоки свалились с седел, чудом
не переломав шеи. О мчащейся по небу кавалькаде огненноглазых призраков на
конских скелетах, которых вел страшенный король-скелет, приказывавший своим
слугам-упырям затирать следы копыт черной кобылы рваными плащами. Об
ужасном хоре козодоев, орущих "Лиик'йорр, лиик'йоор из крови". О наводящем
ужас вое призрачной беанн`ши, вестницы смерти.
Ветер, дождь, тучи, кусты и деревья фантастических форм, вдобавок страх,
у которого глаза велики, разъяснял Бореас Мун, побывавший там лично. Вот и
все объяснение. А козодои? Ну что, козодои как козодои, эти, добавлял он,
завсегда кричат.
А тропа, следы копыт, которые вдруг исчезают, словно лошадь в небеса
улетела?
Лицо Бореаса Муна, следопыта, умеющего выследить рыбу в воде, при таком
вопросе становилось унылым. Ветер, отвечал он, ветер засыпал следы песком и
листьями. Другого объяснения нет.
Некоторые даже верили, - вспоминала Веда, - некоторые даже поверили, что
все это были естественные явления либо миражи. И даже смеялись над ними.
Но смеяться перестали. После Дун Дара. После Дун Дара уже не смеялся
никто".
x x x
Когда он ее увидел, то невольно попятился, втянув воздух. Она смешала
гусиный смалец с печной сажей и получившейся густой краской зачернила
глазные впадины и веки, растянув их длинными линиями до самых ушей и
висков. Выглядела она не хуже дьявола.
- От четвертого островка на высокий лес, самым краем, - повторил он. -
Потом вдоль реки до трех усохших деревьев, от них грабами по болоту
напрямик на запад. Как появятся сосны, поезжай краем и считай просеки.
Свернешь в девятую и потом уж не сворачивай никуда. Потом будет поселок Дун
Дар, с его северной стороны - выселки. Несколько халуп. А за ними, на
развилке, корчма. - Запомнила. Не беспокойся.
- Особенно осторожной будь на излучинах реки. Остерегайся мест, где
камыши реже. Мест, поросших горецом. А если все-таки еще до сосняка тебя
застанут сумерки, остановись и пережди до утра. Ни в коем случае не езди по
болотам ночью. Уже почти новолуние, к тому же тучи... - Знаю.
- Теперь относительно Страны Озер... Направляйся на север через горы.
Избегай главных трактов, там всегда полно солдат. Когда доберешься до реки,
большой реки, которая называется Сильта, - это будет больше половины пути.
- Знаю. У меня есть карта, которую ты начертил. - Ах да, конечно.
Цири в который раз проверила упряжь и вьюки. Механически. Не зная, что
сказать. Оттягивая то, что наконец сказать следовало.
- Мне приятно было принимать тебя здесь, - опередил он. - Серьезно.
Прощай, ведьмачка. - Прощай, отшельник. Благодарю тебя за все. Она уже была
в седле, уже приготовилась тронуть Кэльпи, когда он подошел и схватил ее за
руку. - Цири, останься, пережди зиму... - К озеру я доберусь до морозов. А
потом, если все будет так, как ты сказал, то уже ни тракты, ни морозы не
будут иметь значения. Я возвращусь телепортом на Танедд. В школу в Аретузе.
К госпоже Рите... Как давно это было, Высогота. Как давно...
- Башня Ласточки - легенда. По мне, это всего лишь легенда.
- Я тоже всего лишь легенда, - сказала она с горечью. - С рождения.
Zireael, Ласточка, дитя-неожиданность. Избранница. Дитя Предназначения.
Дитя Старшей Крови. Я еду, Высогота. Будь здоров. - Будь здорова, Цири.
x x x
Скачать книгу [0.34 МБ]
Пирамида