Корчма на развилке за выселками была пуста. Киприан Фрипп Младший и три
его дружка запретили входить местным жителям и прогоняли приезжих. А сами
пиршествовали и пили целыми днями напролет, высиживая в мрачном кабаке,
смердящем так, как обычно смердит корчма зимой, когда не отворяют ни окон,
ни дверей, - кошками, мышами, потом, онучами, сосняком, жиром, чем-то
горелым и мокрой сохнущей одеждой.
- Собачья доля, - повторил, пожалуй, в сотый раз Юз Ианновиц, геммериец,
махнув рукой прислуживавшим девкам, чтобы те принесли водки. - Чтоб
перекрутило этого Филю! В такой паршивой дыре заставил портки просиживать!
Уж лучше б по лесам с патрулями ездить!
- Дурак, - ответствовал Деде Варгас. - На дворе чертовский зяб. Нет, уж
лучше в тепле. Да с девкой!
Он с размаху шлепнул девушку по ягодицам. Девушка пискнула, не очень
убедительно и с явно видимым равнодушием. Правду сказать, глуповата была.
Работа в корчме научила ее только тому, что, когда шлепают или щиплют,
надобно пищать.
Киприан Фрипп и его компания взялись за обеих девок на другой же день по
приезде. Корчмарь боялся слова молвить, а девки были не настолько резвы,
чтобы думать о протестах. Жизнь уже успела научить их, что ежели девка
протестует, то ее бьют. Потому разумней погодить, пока "желателям"
наскучит.
- Энта Фалька, - притомившийся Риспат Ля Пуант завел очередной
стандартный разговор поднадоевших вечерних бесед, - сгинула где-то в лесах,
говорю вам. Я видал, как тогда ее Скеллен Орионом в морду секанул, как из
ее кровушка фонтаном рвалася! Из этого, говорю вам, она очухаться не могла!
- Филя промахнулся, - заявил Юз Ианновиц. - Едва скользнул орионом-то.
Морду, верно, недурственно ей разделал, сам видел. А помешало это девке
перескочить через ворота? А? Свалилась она с коня? А? Аккурат! А ворота я
опосля измерил: семь футов и два дюйма, тютелька в тютельку. Ну и что?
Прыгнула! Да еще как! Промеж седла и жопы лезвие ножа не воткнешь!
- Кровь из ее лилась, как из ведра, - возразил Риспат Ля Пуант. - Ехала,
говорю вам, ехала, а опосля свалилась и подохла в какой-нито яме, волки и
птицы падаль сожрали, куницы докончили, а муравцы дочистили следы. Конец,
deireadh! Стал-быть, мы тута, говорю вам, понапрасну портки просиживаем и
денежки пропиваем. К тому ж лафы никакой не видать!
- Не могет так быть, чтобы опосля трупа ни следу, ни знаку не осталось,
- убежденно проговорил Деде Варгас. - Завсегда чегой-то да остается: череп,
таз, кость какая потолще. Риенс, тот чаровник, остатки Фалькины наконец
отыщет. Вот тогда будет делу конец.
- И может, тогда нас в таки места погонют, что с любовию тепершнее
безделье и паршивый этот хлев вспомним. - Киприан Фрипп Младший окинул
утомленным взглядом стены корчмы, на которых знал уже каждый гвоздь и
каждый подтек. - И эту водяру паскудную. И этих вона двух, от которых луком
несет, а когда их прочищаешь, то лежат ровно телки, в потолок зыркают и в
зубах ковыряют.
- Все лучше, чем скукотища эта, - проговорил Юз Ианновиц. - Выть хоцца!
Давайте сотворим хоть чего-то! Что угодно! Деревню подпалим или еще чего
сделаем?
Скрипнула дверь. Звук был такой необычный, что все четверо сорвались с
мест.
- Вон! - зарычал Деде Варгас. - Выметайся отседова, дед! Попрошайка
хренов! Вонючка! Пшел во двор! Ну!
- Оставь, - махнул рукой утомленный Фрипп. - Видишь, дудку вытягивает.
Небось нищенствует, видать, старый солдат, что дудкой да пением по
постоялым дворам промышляется. На дворе слякоть и зяб. Пусть посидит...
- Только подальше от нас. - Юз Ианновиц указал деду, где тому можно
сесть. - Нито нас воши зажрут. Отседова видать, какие по ему быки ползают.
Подумать можно - не воши, а черепахи.
- Дай ему, - скомандовал Фрипп Младший, - какой-нито жратвы, хозяин. А
нам водяры!
Дед стащил с головы огромный валяный колпак и уважительно разогнал
вокруг себя вонь.
- Благодарствуйте, благородники, - промямлил он. - Ноне ведь сочевник
Саовипы, праздник. В праздник негоже никого гонять, чтоб под дождем мок и
мерз. В праздник годится почествовать...
- Верно, - хлопнул себя по лбу Риспат Ля Пуант. - И верно, ведь сочевник
Саовины нынче! Конец октября!
- Ночь чар. - Дед отхлебнул принесенного ему жидкого супа. - Ночь духов
и страхов!
- Ого! - сказал Юз Ианновиц. - Дедок-то, гляньте, сейчас нас тут
нищенской повестью порадует!
- Пусть радует, - зевнул Деде Варгас. - Все лучше, чем нуда эта!
- Саовина, - повторил загрустивший Киприан Фринп Младший. - Уж пять
недель после Говорога. И две - как здесь сидим. Битых две недели! Саовина,
ха!
- Ночь чудес. - Дед облизнул ложку, пальцами выбрал что-то со дна миски
и сшамкал. - Ночь страхов и чар!
- Ну, не говорил я? - ощерился Юз Ианновиц. - Будет дедовская сказка!
Дед выпрямился, почесался и икнул. - Сочевник Саовины, - начал он
напыщенно, - последняя ночь перед ноябрьским новолунием, у эльфов -
последняя ночь старого года. Когда новый день наступит, то это у эльфов уже
новый год. И тут у эльфов есть обычай, чтоб в ночь Саовины все огни в доме
и окрест от одной щепы смолистой зажечь, а остаток щепы спрятать как
следует, аж до мая, и той же самою огонь Беллетэйна распалить, в новолуние.
Тогда будет везенье и даренье. Так не токмо эльфы, но и такоже наши
некоторые делают. Чтобы от духов злых ухраниться...
- Духов, - фыркнул Юз. - Послушайте только, что этот старпер болтает!
- Это ночь Саовины! - продолжал дед торжественным тоном. - В такую ночь
духи ходят по земле! Души покойных стучат в окна, впустите нас, впустите.
Тогда им надобно меду дать и каши и все это водкой окропить...
- Водкой-то я себе самому предпочитаю горло кропить, - захохотал Риспат
Ля Пуант. - А твои духи, старик, могут меня вот сюда поцеловать!
- Ох, милсдарь, не шуткуйте над духами, мстивые они ибо! Сегодня
сочевник Саовины, ночь страхов и чар. Наставьте уши, слышите, как вокруг
шуршит и постукивает? Это мертвые приходят с того света, хотят вкрасться в
дом, чтобы отогреться при огне и сыто поесть. Там, по голым полям и
облысевшим лесам, гуляет ветер и заморозь. Заблудшие души зябнут, тянутся к
жилью, где тепло и огонь. Тут не след забыть им выставить еды в мисочке на
порог или где на гумне, потому как если там мертвецы ничего не сыщут, то по
Скачать книгу [0.34 МБ]
Пирамида