экспертолястики...
Возможно, это было невежливо - но я вырубил профессора,
опасаясь, что дальнейшие разъяснения лишь затемнят то, о чем я
успел у него узнать; усевшись над кучей кассет, я стал
размышлять, как составить ученый кружок, чтобы
пороскошествовать интеллектуально. О гибернации я и думать
забыл. Неужели, имея возможность заказать себе духовное
пиршество в компании величайших умов, я предался бы бездумному
вековому храпу? В конце концов я вставил в компьютер кассеты с
Бертраном Расселом, Карлом Поппером [большая часть упоминаемых
в этой главе мыслителей - философы и логики XX века, которые
разрабатывали проблематику научного познания и методологии
науки: неопозитивисты Бертран Рассел и Людвиг Витгенштейн,
критический рационалист Карл Поппер, "эпистемологический
анархист" Пол Фейерабенд, прагматик Джон Дьюи, неопрагматик
Уиллард Куайн], адвокатом Финкельштейном (хотя это был ум
minorum gentium [менее значительный (лат.)], я решил включить
его в это общество как своего симпатичного знакомого) и,
невзирая на предостережения профессора Трутти, добавил
Шекспира. Готов поклясться, что я заказал и Эйнштейна, но, хотя
и высыпал на пол все содержимое коробки, нашел только
Фейерабенда; в ярости, что не могу заявить рекламацию - ведь я
отмахал уже добрых несколько триллионов миль, - я приготовился
к диспуту, то есть поставил поудобнее сервировочный стол с
подсоленным печеньем и тоником, за спину засунул подушку и
включил компьютер. Я съел все печенье и выпил весь тоник, и
лишь тогда спохватился, что мои кассетные спутники давно уже
ведут спор, только звук был приглушен. Я повернул нужную ручку
и услышал голос Бертрана Рассела.
- Ум, господин Фейерабенд, это способность разгрызания
трудных орешков, поэтому самый блестящий ум можно использовать
для решения самых глупых вопросов. Зато мудрость предполагает
еще и умение выбирать проблемы.
- Осмелюсь не согласиться с лордом Расселом, - отозвался
Фейерабенд.
- Мудрость - это, скорее, самопознание, выражаясь классически,
а если более современно - поиски пробелов и недочетов в
собственном разуме. Разумеется, на сократический лад. Как
известно, идиотам кажется, будто они во всем разбираются.
Идиот, в особенности законченный, готов немедленно стать
президентом США, вы только ему предложите. Человек поумнее
сперва задумается, а мудрец скорее выскочит в окно. Чрезвычайно
высокая концентрация мудрости действует шокообразно и порой
заставляет мудреца умолкнуть, хотя молчание Витгенштейна имело
иную причину.
- Судя по вашему красноречию, коллега Фейерабенд, вряд ли
вам угрожает избыток мудрости, - заметил Рассел. - Не только
люди бывают придурками, имеются также придурковатые философские
системы; связано это с явлением, которое я назвал бы феноменом
исторической монументализации чего попало. Был английский
король, который хотел и религиозным остаться, и переспать с
некоей барышней в качестве законного супруга, хотя он уже был
женат. И что же? Не желая переменять свою похоть, он
видоизменил религию, отделил английскую церковь от Рима и
создал тем самым англиканство. Как известно всякому, кто меня
читал, Гегель был мыслителем из разряда так называемых
очковтирателей и именно этому обязан своей популярностью, хотя
уже не такой, как сто лет назад. Ясно выражающийся дурень не
столь опасен, как дурень туманный, потому что в тумане легко
самому оказаться в дураках. Я позволил себе намекнуть на это в
своей "Истории западной философии", и, разумеется, целая свора
обиженных дуралеев впилась мне в ляжки. Этот Дьюи, к примеру. К
сожалению, правила хорошего тона обязательны не только в палате
лордов, но и в философской полемике. Только за гробом можно
позволить себе говорить все что думаешь, начистоту. Но я и так
всегда резал правду-матку в глаза, хоть это и дорого мне
обходилось. Тот, кто предлагает новую философскую систему, тем
самым дает понять, что приблизился к истине больше, чем все,
кто жил до него. Значит, каждая такая система предполагает
непревзойденную мудрость ее автора. А ведь нормальная кривая
распределения уровня интеллекта справедлива и для философов,
среди которых предостаточно олухов. Любопытно, что мои
наблюдения, никому конкретно не адресованные, вызывали такую
яростную реакцию...
- А где вы поместили самого себя на кривой распределения
мудрости, лорд Рассел? - невинным голосом спросил Фейерабенд.
- Говоря объективно, выше вас, потому что я понял все, что
вы написали, а вы написанного мною не поняли, во всяком случае,
порядочно переврали.
- Да? Но ведь я печатался после вашей смерти...
- А я читал после перенесения меня на кассету. Вы немало у
меня позаимствовали, и беды в этом, конечно, нет никакой,
только следует называть своих учителей...
- Поскольку я выступаю как чистый духовный экстракт, -
заявил Фейерабенд, - то уточняю, что сопровождаю эти слова
легким пожатием плечами и снисходительной улыбкой. Лорд Рассел
всегда пробовал откусить от философского пирога больше, чем мог
переварить.
- Это уже из Куайна, - холодно заметил Рассел.
- Не могу же я давать библиографическую ссылку к каждому
своему слову! - несколько раздраженно воскликнул Фейерабенд. -
Лорд Рассел, который по смерти, действительно, еще менее
вежлив, чем был при жизни, не дает мне докончить ни одной
фразы. Так вот: он не только откусывал больше, чем мог, но еще
и набрасывался на пирог каждый раз с другой стороны, словно
общая онтология - это слоеный пирог или баба, из которой можно
только выковыривать изюм...
- Эйнштейн, - вдруг отозвался глубоким задумчивым голосом
Карл Поппер, - сравнивал это скорее с доской, чем с бабой. Он
говорил, что глупцы ищут самое тонкое место, чтобы просверлить
Скачать книгу [0.28 МБ]
Пирамида