особо предрасположенные к таким путешествиям. Предложение
одного теоретика - вербовать экипажи космолетов из пожизненных
заключенных в земных тюрьмах с особо строгим режимом - было не
столь уж нелепо, как утверждалось. Стоишь ты, или лежишь, или
кружишься под потолком, все равно ты заключен в четырех стенах,
значит, сидишь; а оттого, что снаружи вместо стен и охраны
космическая пустота, ничуть не легче. Из самой надежной тюрьмы
можно бежать, но из подвешенной между звездами ракеты
ускользнуть некуда. Такова мрачная сторона моей профессии,
которой я ранее не касался. Per aspera ad astra [через тернии -
к звездам (лат.)], но если выражаться не столь романтически -
путь к звездам ведет через многолетнее заключение. Конечно, я
сам этого хотел и хочу. Вот и на этот раз: хоть я и набивал
себе цену на коллегии МИДа, уверяя, что вовсе не горю желанием
ехать, но все это лишь для того, чтобы они не очень-то
заносились и не вздумали бы относиться ко мне как к мальчику на
галактических посылках. А так, по правде, я все же хотел - чуть
ли не с той самой минуты, когда переступил порог библиотеки.
Когда старое доброе солнышко исчезло, растворилось в черном
супе небытия, я испытал хорошо знакомое, многократно пережитое
мною ощущение пустоты и решил, что нужно немедленно сделать
выбор: спать или воспользоваться дискьютером. Однако ж
столетний сон - не безделица. Правда, я приготовил все чин по
чину, поставил будильник, чтобы он зазвонил за пять миллионов
миль до Энции, еда сбережется, что имеет свое значение; сделал
большую уборку, хотя знаю, что за такой срок все и так зарастет
грязью. Хуже всего пробуждение. Я не выношу растрепанной бороды
и волос но колен; ну, и ногти как змеи - правда, я всегда держу
под рукой ножницы и машинку для стрижки волос, но прошлый раз
запамятовал, где они, и пришлось полракеты перевернуть вверх
дном, путаясь в собственной бородище и ругаясь на чем свет
стоит, прежде чем я нашел парикмахерский инструмент, без
которого - ну кто бы подумал? - астронавтика невозможна.
Доставая постель из бельевого шкафа, я заметил, что простыни
жесткие, словно из жести, - а ведь я просил домработницу
приглядеть за этим в прачечной; злясь на нее, я скорее
разрывал, чем разворачивал склеенное крахмалом полотно. Я также
проверил, нет ли на наволочках проволочных, обшитых нитками
пуговиц, из-за которых на щеке появляются отчетливые отпечатки,
чего должен избегать любой астронавт, иначе после столетнего
сна приходится щеголять физиономией в сплошных негативах
пуговиц, а чужезвездные существа принимают их за неотъемлемую
часть человеческого лица. Готовя себе разные противные
жидкости, которые полагается пить перед гибернацией, я
постепенно терял охоту гибернизироваться. В конце концов, чего
ради я взял в полет компьютер с персонализирующей приставкой и
столько переведенных на кассету знаменитых мужей? Я пригляделся
к этим кассетам. На каждой стояло имя, а ниже - инструкция по
обслуживанию персонализатора и красная надпись LIVE [жив
(англ.)] или POST MORTEM [по смерти (лат.)]. Разумеется, на
кассете Шекспира стояло POST MORTEM, а Филькенштейна - LIVE,
ведь один был жив, а другой умер, но какое это имеет значение
для слушателя? Я заглянул в инструкцию и узнал, что личность
умерших экстрагируется из собраний их сочинений, а это, между
прочим, имеет тот результат, что воскрешенцы говорят не так,
как говорили при жизни, но так, как писали, то есть, скажем,
поэты - только стихами. В инструкции, как обычно, было
множество непонятных терминов и темных мест; указывалось,
например, что чем раньше кто-нибудь умер, тем менее он
"инструктивен", вследствие чего не рекомендуется вызывать из
небытия стародавних деятелей, никому, кроме историков,
неизвестных, потому что неисторик все равно не сможет
поддерживать с ними разговор, разве что у него есть
автотолковник. Не скажу, чтобы это было уж очень понятно,
поэтому после недолгого размышления я вставил в компьютер
кассету с Рупертом Трутти, в расчете на то, что этот professor
of computer sciences [профессор компьютерных наук (англ.)] даст
мне необходимые разъяснения. Действительно, нажав на клавишу
"GO" [пуск (англ.)], я услышал приятный баритон и сел, внимая
ему не без некоторого удивления, - вовсе не ожидая моих
вопросов, он принялся говорить без умолку.
- Я Руперт Трутти из Массачусетского автофутурологического
института, и занимаюсь я, как указывает название моего научного
центра, прогнозированием прогнозов, то есть стараюсь
установить, что будут предсказывать предсказатели предстоящих
столетий. Имею честь сообщить, что, будучи кассетонцем, как
называют в обиходе закассеченных лиц, я могу пользоваться
резервуарами памяти компьютера, в который меня засадили, без
всяких ограничений.
- А кстати, профессор, - перебил я его, - почему вы
можете, те, кто умер давно, не могут? Я прочитал об этом в
инструкции...
- Чтобы что-то узнать, - ответил Трутти, - нужно уже
что-то знать. Ведь узнавать - значит запихивать услышанное в
голову в определенном порядке. Вот почему никто не помнит
первых своих ощущений, когда он был грудным младенцем и ничего
ровным счетом не знал. Однако, достопочтенный мой воскреситель,
чем больше кто-то узнал в одну эпоху, тем меньше он может
узнать в следующую, поскольку голова у него забита старьем, а
забита она потому, что вчерашняя святая истина становится
нынешним предрассудком и засорением мозгов. Хоть я и цифроник,
я могу пользоваться другими частями памяти компьютера, в
который вы меня вставили, ведь я имею кое-какие понятия о
биологии, психонике, физике и поэтому знаю, что такое
экспертолиз и энспертоляция; но засадите-ка сюда Платона, и вы
увидите, что он ровно ничего не усвоит...
- А что это такое? - полюбопытствовал я.
- Экспертолиз - это растворение экспертов в море
избыточной информации, а энспертоляция - защитный условный
рефлекс, самоотключение экспертов со страху. Что же касается
Скачать книгу [0.28 МБ]
Пирамида
