недостающих миллиметров носа? Комиссия трудилась не покладая
рук, рассмотрела одиннадцать альтернативных гипотез, начиная,
разумеется, с биологической: мол, человеческий самец вычитывает
из лица самки черты, которые желал бы видеть у своего потомка;
но эта концепция оказалась неприемлемой, если принять в
соображение, что ни в общественной, ни в профессиональной жизни
на Земле не видно какого бы то ни было предпочтения,
оказываемого прямым носам перед курносыми или же оттопыренным
ушам перед ушами, плотно прилегающими к черепу. А если самец
желает иметь сильное потомство, то осмотр женских мускулов даст
ему больше, чем заглядывание в глаза. Если же речь идет о
легких родах, то следовало бы оценивать ширину таза, однако
людям это и в голову не приходит. Поскольку у людей ноги в
коленях сгибаются вперед и значительную часть своей жизни они
проводят сидя, рессорные качества ягодиц могут иметь некоторое
селекционное значение; и в самом деле, похоже на то, что для
самцов это немаловажно, но все же лицу они явно отдают
предпочтение, а этого никаким просиживанием на жестких
табуретках не объяснишь. Несчастная эта комиссия исследовала
что-то около восьмисот тысяч снимков актрис, теледикторш и
домохозяек, стараясь установить корреляцию между чертами их лиц
и такими недугами, как желчнокаменная болезнь, расширение вен,
потливость ног и даже мягкость характера, но не нашла и следа
какой-либо корреляции, что повергло ее в полное недоумение.
Поэтому она обследовала несколько землян, прибывших на Энцию,
но ничего научного узнать от них не смогла и пришла к выводу,
что данные, закодированные в лицах красивых женщин, являются на
Земле государственной тайной, выдача каковой приравнивается к
измене. Допустить, что опрошенные сами не знали, почему лицо
Мерилин Монро вызывает у любого мужчины сильное побеление
зрачков, а лицо сослуживицы - скорее нет, энцианские ученые не
могли никак. Адвокат Финкельштейн долго смеялся, а потом
сказал, что я не трачу время впустую, столь глубоко углубившись
в занятия, и это особенно радует его потому, что он имеет для
меня благоприятное известие. Кюссмих понемногу склоняется к
компромиссу. Слушание дела затягивается, так как нашлись
дегустаторы, заявившие, что пресловутый золотой кофе никто в
рот не возьмет, а Кюссмиху не удалось установить,
добросовестные это эксперты или же их подсунула "Нестле".
Словом, если я откажусь от замка, Кюссмих вернет мне 75%
средств, затраченных на ремонт, а его клеветнические показания
будут спрятаны под сукно. Закончив, адвокат Финкельштейн
выжидательно посмотрел на меня.
- Не знаю, не знаю, - задумчиво молвил я. - В принципе,
весь этот замок для меня, знаете ли, давно уже прошлогодний
снег. Но, скажите на милость, чего это ради я должен понести
убыток? Не в деньгах дело, а в справедливости. Сколько,
собственно, лет этому господину Кюссмиху? - спросил я,
захваченный новой мыслью.
- Семьдесят восемь.
- Ему бы не о деньгах уже думать, - сказал я сурово. - А
вы что посоветуете?
- Я могу тянуть дело дальше, - ответил он, похихикивая, -
но хотел удостовериться, что вы на этом настаиваете. У нас еще
пять недель до следующей сессии.
- За это время многое может случиться, - произнес я, не
догадываясь, до какой степени пророческими были мои слова.
Прощаясь с адвокатом, я попросил его, по возможности, звонить
мне не днем, когда я сплю, я между семью и восемью вечера,
когда я взбадриваю себя, перед тем как отправиться в
библиотеку.
Не успел я, добравшись до дому, раздеться и уснуть, как
снова раздался звонок, на этот раз в дверях. Обозленный, я
открыл дверь, увидел респектабельного мужчину с папкой под
мышкой и решил, что это новый адвокат Кюссмиха; но я
заблуждался. Это был один из ведущих сотрудников редакции
какого-то международного ежемесячника; он хотел взять у меня
интервью на космические темы.
В первый момент я чуть было не сбросил его с лестницы, но
тут мне пришло в голову, что мой адвокат этого не одобрил бы.
Выступление в популярном издании, как-никак, укрепляло мое
положение в споре с мерзавцем, который наживается на
прожорливости младенцев. Правда, я не расслышал название
журнала, но с лестничной клетки тянуло сквозняком, поэтому я
пригласил журналиста к себе, а когда он расположился как
следует, я услышал, что он представляет редакцию "Пентоуза".
Это меня остудило. Меня явно преследовали детородные органы
высших земных млекопитающих, коль скоро журнал, занимающийся их
рекламой, не давал мне спать.
- Что вам угодно? - спросил я. Этот человек совершенно не
соответствовал моим представлениям о сотрудниках "Пентоуза".
Вместо броско одетого субъекта с плотоядным выражением лица и
карманами, набитыми порнографическими снимками, передо мной
сидел вылитый дипломат с журнальной обложки: седые виски,
изящно подстриженные усы, глубокий взгляд интеллектуала и
черная адвокатская папка. Заложив ногу за ногу, он ослепил меня
лучезарной улыбкой и сказал, что самое время раскрыть перед
широкой общественностью тайники космического секса. Как я
понял, этот элегантный проходимец знал о моих штудиях в МИДе.
Теперь, когда он разбудил меня от самого глубокого сна, на
который я был способен, обычное выдворение его из квартиры уже
не могло считаться достаточной компенсацией. Я решил устроить
ему порядочную, тщательно продуманную трепку и лишь потом
попросить его убраться на свой склад гениталий.
- Я дам интервью, - сказал я, - при условии, что все мною
сказанное вы опубликуете без малейших поправок. А поскольку я
уже приобрел здесь некоторый опыт, ваше устное обещание меня не
удовлетворит: мне нужны гарантии посущественнее...
Он проглотил крючок, и начались долгие переговоры. Чем
более солидных требовал я гарантий, тем больше он утверждался
Скачать книгу [0.28 МБ]
Пирамида