отдергивать штору я не хотел; проверив сначала, заперта ли дверь, я включил
ночник и прочитал: "Если тебе снилось похищение или пытки, или еще
какое-нибудь несчастье отчетливо и в цвете, значит, ты подвергся пробному
обследованию и получил наркотик. Это им нужно для предварительного выяснения
твоей реакции на определенные средства, не имеющие вкуса и запаха. Мы не
уверены, так ли это на самом деле. Единственный человек, кроме меня, к
которому ты можешь обратиться,-- твой врач. Улитка".
Улитка -- значит, письмо от Грамера. С одинаковой вероятностью оно
могло содержать и правду, и ложь. Я попытался по возможности точнее
вспомнить, что говорил мне Шапиро, а что Грамер. Оба считали, что лунный
проект провалился. Дальше их предложения расходились. Профессор хотел, чтобы
я позволил себя обследовать, а Грамер -- чтобы я ждал неизвестно чего.
Шапиро представлял Лунное Агентство -- так, по крайней мере, он утверждал;
Грамер о своих хозяевах, в сущности, не говорил. Но почему вместо того,
чтобы предостеречь меня перед возможным применением наркотиков, он оставил
только это письмо? Может быть, в игре участвовала еще и третья сторона? Оба
они мне столько наговорили, но я так и не узнал, почему, собственно, то, что
кроется в моем правом мозгу, имеет такую важность. Может быть, я проглотил
что-то, что сначала усыпило мою бедную, почти немую половину головы, и
потому она вообще не давала о себе знать? Но с каких пор? Пожалуй, с
предыдущего дня. Допустим, так оно и случилось. Для чего? Похоже, все те,
кто охотится на Ийона Тихого, не знают, что делать, и тянут время. Я был в
этой игре картой неведомой масти, быть может, главным козырем, а может быть,
и ничем, и одни мешали другим разобраться, что я есть на самом деле. И чтобы
я не мог договориться сам с собой, они усыпили мое правое полушарие? Вот это
я мог проверить немедленно. Правой рукой я взял левую и обратился к ней уже
испытанным способом.
-- Что нового? -- спросил я пальцами. Мизинец и большой шевельнулись,
но как-то слабо.
-- Ты слышишь? -- просигналил я. Средний палец коснулся подушечки
большого, образовав кольцо, что означало "Привет".
-- Ладно, ладно, привет, но как ты там?
-- Отвяжись.
-- Говори сейчас же, что у тебя? Пойми, это важно для нас обоих.
-- Голова болит.
Да, в ту же минуту я почувствовал, что у меня ТОЖЕ болит голова. Я уже
настолько освоил неврологическую литературу, что понимал -- в эмоциональном
отношении я не раздвоен каллотомией.
-- И у меня тоже болит. У НАС. Понимаешь?
-- Нет.
-- Как это нет?
-- А вот так.
Пот прошиб меня от этой беззвучной беседы, но я решил не сдаваться.
Вытяну из нее все, что можно, решил я -- вытяну во что бы то ни стало. И тут
меня осенила совершенно новая мысль. Азбука глухонемых требует большой
ловкости пальцев. Но я же сызмальства владею азбукой Морзе. Я раскрыл левую
ладонь и указательным пальцем правой начал рисовать на ней поочередно точки
и тире -- сначала SOS, Save Our Souls. Спасите наши души. Ладонь левой руки
позволила прикасаться к себе некоторое время, потом вдруг собралась в кулак
и дала мне порядочного тычка, так что я подскочил. Ничего не выйдет, подумал
я, но она вытянула палец и пошла вырисовывать точки и тире на правой щеке.
Да, ей-Богу, она отвечала азбукой Морзе.
-- Не щекочи, а то получишь.
Это была первая фраза, которую я от НЕЕ услышал, вернее, почувствовал.
Я сидел как статуя на краю кровати, а рука сигнализировала дальше:
-- Осел.
-- Кто, я?
-- Да. Ты. Сразу надо было так.
-- Так что же ты не дала знать?
-- Сто раз, идиот. А тебе хоть бы что.
Действительно, теперь я вспомнил, что она уже много раз царапала меня
то так, то эдак, но мне в голову, то есть в мою часть головы, не пришло, что
это морзянка.
-- Господи,-- царапал я руку,-- так ты можешь говорить?
-- Лучше, чем ты.
-- Так говори же, и ты спасешь меня, то есть нас.
Трудно сказать, кто из нас набирался сноровки, но молчаливый разговор
пошел быстрее.
-- Что случилось на Луне?
-- А ты что помнишь?
Эта неожиданная перемена ролей удивила меня.
-- Ты не знаешь?
-- Знаю, что ты писал. А потом закопал в банке. Так?
-- Так.
-- Ты писал правду?
-- Да, то, что запомнил.
-- И они это сразу выкопали. Наверное, тот первый.
-- Шапиро?
-- Не запоминаю фамилий. Тот, что смотрел на Луну.
-- Ты понимаешь, когда говорят голосом, вслух?
-- Плохо, разве что по-французски.
Я предпочел не расспрашивать об этом французском.
-- Только азбуку Морзе?
-- Лучше всего.
-- Тогда говори.
-- Запишешь -- и украдут.
-- Не запишу. Даю слово.
-- Допустим. Ты знаешь что-то, и я знаю что-то. Сначала
скажи ты.
-- Так ты не читала?
-- Не умею читать.
-- Ну хорошо... Последнее, что я помню... я пытался установить связь с
Вивичем после того, как выбрался из того взорванного бункера в японском
секторе, но ничего не вышло. Во всяком случае, я ничего не припоминаю. Знаю
только, что потом высадился сам. Иной раз мне кажется, будто я что-то хотел
забрать у теледубля, который куда-то проник... или что-то открыл, но не знаю
что и даже не знаю, какой это был теледубль. Молекулярный -- вряд ли. Я не
помню, куда он делся.
-- Тот, в порошке?
-- Ну да. А ты, наверное, знаешь...-- осторожно подсказал я.
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида