Кутберт лежал в постели на высоко поднятых подушках.
На нем был пронзительно-красный ночной колпак и ночная
сорочка с кружевными манжетами и воротничком. Он был
очень худ. Глаза под белыми кустистыми бровями глубоко
ввалились.
Очень худое лицо было туго обтянуто сухой кожей.
Крючковатый нос походил на клюв, щелка рта пряталась
между носом и загнутым вверх подбородком. Тощие плечи
поднимались узловатыми костями. Живот под простыней был
таким впалым, что вырисовывались тазовые кости.
Он улыбнулся Дункану и скрипучим голосом произнес:
-- Так. Диана говорила, что ты расколотил их вдрызг.
Это единственный язык, который они понимают.
-- Не я один. Со своим отрядом.
-- Позже вы увидете и других, - пообещала колдуну
Диана. - У них очень пестрая группа.
Она повернулась к Дункану.
-- Вы не обижаетесь, что я назвала их пестрой
группой?
-- Полагаю, вы можете так назвать ее, - ответил
Дункан не слишком любезным тоном.
-- Ты говорила мне о них, - сказал Кутберт Диане. -
Собака, лошадь и ослик. Я бы хотел увидеть и их тоже.
-- Собаку можно, - заметила Диана, - но не лошадь.
-- Я хочу видеть все племя, - настаивал Кутберт. - Я
хочу посмотреть на этот маленький отряд, который
переломал кости этим злыдням. Ей-богу приятно узнать, что
есть еще в стране такие люди, которые не бегут с визгом,
а сражаются и побеждают.
-- Лошади и ослику трудно подняться сюда по
лестницам.
-- Тогда я спущусь вниз.
-- Вы знаете, сэр, что вам нельзя напрягаться.
Кутберт что-то проворчал и повернулся к Дункану.
-- Вот что бывает, когда человек стареет. Вам нельзя
напрягаться, вам нельзя пойти в сортир, вы должны
садиться на горшок. Вы должны есть мягкую пищу, потому
что ваше брюхо не переваривает честного мяса. Вы должны
быть в ссоре с вином. Вы не должны делать ничего, что вам
приятно, делайте только то, что вам не нравится.
-- Ненадолго, - утешил Дункан. - Надеюсь, что вы
снова будете делать то, что доставит вам радость. Но вы
должны беречься...
-- Ну, вот, ты в один голос с ней, - обвинил его
Кутберт. - Все с ней в сговоре. Она может обвести вокруг
пальчика самого сильного мужчину. Посмотри на эту
нахальную девку, на ее золотые волосы, на то, как она
стреляет глазами.
-- Вы знаете, сэр, что я никогда не стреляю глазами.
И если ваше поведение не изменится к лучшему, я наварю
вам на ужин зелени и прослежу, чтобы вы ее с'ели.
-- Вот видишь, - сказал Кутберт Дункану. - У мужчины
никаких шансов. Особенно если он стар. Старайся не
переходить за тридцать лет. А теперь расскажи-ка мне о
своем маленьком отряде и большой битве.
-- Мы не выжили бы в битве, если бы не Диана и не
дикий охотник...
-- О, дикий охотник - крепкий парень. Я помню...
Он остро глянул на Дункана.
-- Не говори мне, что ты охотник. Какой-нибудь его
родственник - возможно, но, конечно, не охотник. Ты мне
сказок не рассказывай. Я знаю охотника. И не вкручивай...
-- Сэр, - перебила Диана, - я говорила вам об этом
джентльмене. Он не охотник, и не выдает себя за него. Вы
спутали. Дункан Стэндиш - отпрыск великого дома на
севере.
-- Да, - сказал Кутберт, - теперь я вспомнил.
Стэндиш. Да, я слышал о Стэндишах. Но если ты из того
дома, что ты делаешь здесь? Почему ты не сидишь у себя на
севере за крепкими стенами?
-- Я иду с поручением в Оксенфорд, - ответил Дункан.
-- Оксенфорд? Да, я знаю Оксенфорд. Большая группа
известных ученых. У меня там есть друзья.
Он опустил голову на подушки и закрыл глаза. Дункан
вопросительно взглянул на Диану. Она сделала ему знак
подождать.
Через некоторое время колдун зашевелился, открыл
глаза, приподнялся и посмотрел на Дункана.
-- Ты здесь, - сказал он. - Я думал, что ты мог
уйти. Я чуточку вздремнул. Ты уж прости меня. Иной раз со
мной случается.
-- Теперь вы чувствуете себя лучше, сэр?
-- Да, гораздо лучше. Диана говорила мне, что у тебя
есть вопросы.
-- Да. Насчет орды зла. Наш архиепископ говорил...
-- Какой архиепископ?
-- Его преосвященство аббатства Стэндиш.
-- Ретрограды. Пустая болтовня. Ты не согласен?
-- Иногда я тоже так думаю.
-- И что же он знает об орде?
-- Очень мало, сэр. Он не знает, что это такое. Он
считает, что зло питается человеческими несчастьями и что
разрушения, которые производятся через правильные
интервалы времени, являются, возможно, периодами
омоложения злых сил.
-- Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что есть зло?
-- Если вы знаете, сэр.
-- Конечно, знаю. Как ты думаешь, что я и моя группа
Пирамида