у меня с языка, но все они, как назло, были
мелодраматические, фальшивые и предполагали жесты вроде
простирания дланей, задирания очей горе и прочей
шиллеровщины. Потом вдруг страшная мысль озарила меня: что
если "там" снова напечатали меня помимо ваапа? Ну что за
сволочи, в самом деле! И меня прорвало:
- Чушь проклятая!- Гаркнул я.- Не было ничего и быть не
могло! Что ты на меня глаза вытаращила? Ну, настучала
какая-нибудь стерва... Мало ли что... Зачем он вообще тебя
вызывал? Он тебе сказал, зачем он тебя вызывал?
- Побеседовать,- сказала катька.- Я, может быть, в
ганду поеду.
- В какую еще ганду? В африку? А бандитов куда?
Но у нее, оказывается, все было продумано. Бандитов
забирает клара, квартиру она сдает щукиным, собрания
сочинений буду выкупать я. Мне все это дико не понравилось.
Если бандиты будут у клары, то как же я с ними буду
видеться? Не желаю я встречаться с кларой и с ее генералом,
не желаю выкупать собрания сочинений... А потом - как же
альберт? Его тоже забирает клара? Ах, мужа все равно
переводят в сызрань? Прелестно! Поздравляю! Опять двадцать
пять по следам мамаши... Впрочем, дело твое. Но имей в виду,
что в ганде сейчас стреляют!
Ну, она знает, как со мной обращаться. Пока я шипел и
испарялся, она ловко навалила мне полную тарелку мяса с
грибами, тушеного в красном вине, и усадила за стол. Я
крякнул, смягчился, бросил на нее последний взгляд, полный
родительского упрека, и взялся за вилку.
- А ты чего же?- Как обычно, спохватился я с уже
набитым ртом.
- А я уже,- как обычно, ответила она, встала коленками
на стул и, отклячив круглую задницу, упершись локтями в
стол, очень довольная стала смотреть, как я ем.
- Раз в ганду,- прочавкал я,- тогда не бери себе в
голову. Это просто кадровик уже и сам не знает, о чем
спрашивать. Про мать он тебя спрашивал?
- Спрашивал.
- Ну вот! Отрежь-ка мне булочки.
- Про мать спрашивал, почему она с тобой развелась,-
сказала катька, нарезая булку.
Я с трудом удержался, чтобы не грохнуть ножом или
вилкой по столу: что за свинство, какое его собачье дело? Но
потом подумал: да провались они все пропадом, мне-то что до
них? А если катьку в ганду не пошлют, так тем лучше. Не
хватало мне еще катьки в ганде, где идет пальба и толпы
фанатиков поливают друг друга напалмом...
- Странные все какие-то вопросы были,- произнесла
катька тихо.- Необычные. Пап, у тебя в самом деле все в
порядке? Ты не скрываешь?
Вот почему никогда не дам я своей собственной,
единственной и любимой дочери хоть страничку прочитать из
синей папки. Как обожгло ее страхом после той статейки
брыжейкина о "современных сказках", когда увезли меня с
первым моим настоящим приступом стенокардии, так и осталась
она до сих пор словно порченая. И сейчас вот - улыбается,
острит, хвост пистолетом, а в глазах все тот же страх. Помню
я эти глаза, когда в больнице сидела она возле моей койки...
Я успокоил ее, как умел, мы стали пить чай. Катька
рассказывала про близнецов-бандитов, я рассказал про
петеньку скоробогатова и про собрание, сделалось очень
уютно, и неприятно было думать, что через четверть часа
катька соберется и уйдет. Потом я спохватился, отдал ей
автомобили для бандитов и пригласительный билет на барда.
Билет она приняла с восторгом и стала мне рассказывать про
этого барда, какой он сейчас знаменитый, а я слушал и думал,
как бы это поделикатнее ей дать понять, что про ателье и
шубу (опять шуба) я совсем не забыл, помню я про шубу, хотя
она, катька, мне о ней и не напоминает, просто с духом мне
никак не собраться... Забрезжила тут у меня надежда, что в
связи с командировкой в ганду вопрос о шубе увянет сам
собой: в самом деле, ну зачем ей шуба в этой ганде?
Она уже одевалась, когда зазвонил телефон. Пришлось
проститься наспех, и я взял трубку. Кирие элейсон! Господи,
спаси нас и помилуй! Звонил о. Орешин.
Он звонил мне с тем, чтобы я сейчас же и немедленно,
прямо и недвусмысленно выразил свое положительное отношение
к справедливой его, орешина, борьбе против беспардонного
плагиатора семена колесниченко. Заручившись моим
положительным отношением, а он не скрывает, что я не первый,
к кому он обращается за поддержкой, уже несколько
авторитетных членов секретариата обещали ему полное
содействие в беспощадной борьбе против плагиатчиков, без
какового содействия, конечно же, немыслима сколько-нибудь
реальная надежда на успех в разоблачении мафии
плагиатчиков...
Я с болезненным даже любопытством ждал, как он будет
выбираться из этой синтаксической спирали бруно, я готов был
пари держать, что он уже забыл, с чего начался у него этот
неимоверный период, однако не на таковского я напал.
Так вот, заручившись моим положительным отношением, он,
орешин, на предстоящем заседании секретариата сумел бы
поставить вопрос о мафии плагиатчиков с той резкостью и
остротой, которой так не хватает нам, когда речь идет о
людях, формально являющихся нашими коллегами, в то время как
они морально и нравственно...
Я осторожно положил трубку на стол, принес стакан
"бжни" и принял сустак. Олег орешин все бубнил. Я снова
попытался понять его психологию. Откровенно говоря, месяц
назад, в момент возгорания сыр-бора, он показался мне
явлением скорее зоологическим. Но теперь я понимаю, что
Скачать книгу [0.13 МБ]
Пирамида