пять лет... Любовь, ничего не поделаешь. Настоящая, большая любовь...
Он задумался. Быков осторожно спросил:
- Чего же они не женятся?
- Что? Почему не женятся? - не сразу отозвался Дауге. - Да при чем
здесь это? Они встречаются раз, много - два раза в год, понимаешь?
- Понимаю, - пробормотал Быков, но затем сказал решительно: - Нет,
ни черта не понимаю! Женились бы, жили бы вместе, вместе и летали...
- Вместе... Вместе им нельзя, Алексей. Они встречаются раз-два в
год. Летать им вместе нельзя - ведь Богдан ходит в такие экспедиции, куда
женщин не берут. Какая же это будет семья?
- Нет, - твердо сказал Быков, - могли бы как-то устроить, если бы
захотели.
- Может быть, конечно. Может быть, они просто выдумали себе эту
любовь?
- Ну вот ты...
- Я бы, Алексей... - голос Дауге дрогнул, - я бы жизнь за любимую
женщину отдал! Я, друг мой, слабый человек.
На следующий день прилетели гости из Москвы. К удивлению и
удовольствию Быкова, ужин прошел весело. Были речи (и неплохие, как
показалось ему), и тосты (только шампанское), и пожелания, межпланетники
держались чинно и благопристойно, вежливо вставали и кланялись и даже
смеялись, когда кому-нибудь из гостей случалось сострить. Краюхин
рассказал несколько комических эпизодов из раннего периода межпланетных
сообщений, а Юрковский вдруг разразился стихами Багрицкого. Он прочитал
своих любимых "Контрабандистов" и, когда смолкли аплодисменты, сказал
грустно:
- Вот... сколько хороших стихов о море и моряках, а о нас совсем
нет. Сплошное "ты лети, моя ракета".
- Поэты знают море тысячи лет, - заметила Вера Николаевна, - а
пространство они совсем еще не знают. Потерпи, Володя, будут отличные
стихи и о нас.
Юрковский поцеловал ее руку:
- Терплю, Верочка. А пока у нас только и остается:
Как аргонавты в старину,
Покинув отчий дом,
Поплыли мы,
Тирам-там-там,
За золотым руном.
Когда гости разошлись, Крутиков вздохнул и заметил:
- Слава богу, хорошо посидели. Только...
- Да, - кивнул Дауге. - В своем кругу прощальный обед был бы лучше.
Краюхин поднялся, с шумом отодвинул свое кресло.
- Прошу внимания, друзья мои, - сказал он. - Одну минуту внимания.
Сейчас мы в своем кругу, и мне хочется сказать вам несколько слов.
Алексей Петрович, налейте, пожалуйста, всем вина... По капле, Анатолий,
не беспокойся... Вот так, благодарю вас. Друзья! Я здесь самый старый
межпланетник... да. Страшно вспомнить, на каких гробах мы начинали дело!
По сравнению с "Хиусом" это были колымаги, чтобы не сказать хуже. Но я не
из тех самодовольных дураков, которые ворчат, что нынешней молодежи-де не
в пример легче, чем было нам. Ибо я знаю, как сложна ваша задача. Задача
всегда определяется средствами, и насколько мощнее ваши теперешние
средства, настолько сложнее и ваша задача. Вам будет не легче, чем нам...
и даже труднее, ибо на вас больше ответственности. Друзья, если вам будет
очень трудно, нестерпимо трудно, прошу вас, вспомните, для кого и во имя
чего вы это делаете! Я знаю вас всех достаточно хорошо, чтобы быть
уверенным: если вы об этом вспомните, сил у вас будет больше. Ну... вот и
все. За вас!
Он поднял свой бокал, выпил и быстро вышел из комнаты. Некоторое
время все молчали. Затем поднялся Юрковский и сказал негромко:
- Что ж, аргонавты... за старика!
В этот вечер Быков долго не мог уснуть.
Он встал, зажег свет и сел за стол, уставясь на лампочку, и так
сидел долго. Взгляд его упал на газету, которую он так и не удосужился
просмотреть сегодня.
_"Смелее внедрять высокочастотную вспашку"_ - передовая.
_"Исландские школьники на каникулах в Крыму", "Дальневосточные подводные
совхозы дадут государству сверх плана 30 миллионов тонн планктона",
"Запуск новой ТЯЭС мощностью в полтора миллиона киловатт в Верхоянске",
"Гонки микровертолетов. Победитель - 15-летний школьник Вася Птицын", "На
беговой дорожке 100-летние конькобежцы"._
Быков листал газету, шелестя бумагой.
_"Фестиваль стереофильмов стран Латинской Америки", "Строительство
Англо-Китайско-Советской астрофизической обсерватории на Луне", "С Марса
сообщают..."_
Быков просмотрел газету, подумал и, сложив, сунул в карман куртки.
Это надо взять с собой. Это дыхание Земли, могучий пульс родной планеты,
который хочется ощущать н в далеком рейсе. Символ... Алексей вздохнул н
погасил свет.
Утро старта было ясное. В пять часов никто уже не спал, все
собрались в гостиной, сидели или слонялись из угла в угол. За завтраком
ели мало и неохотно, и Ермаков делал вид, что не замечает этого. Краюхин
и гости о чем-то переговаривались вполголоса. Подали машины. Несмотря на
ранний час, улицы были полны людей. Никто не выкрикивал лозунги и
приветствия, никто не подбегал с цветами, люди просто стояли и смотрели,
но смотрели так, как смотрят на родных и близких, уходящих в далекий и
опасный путь. Машины выехали за город.
И тут с Быковым произошло то, о чем он долго вспоминал потом с
недоумением и стыдом. Какое-то странное оцепенение охватило его. Он как
бы раздвоился и с безучастным любопытством смотрел на себя со стороны, не
в силах сосредоточиться. Обрывки мыслей метались у него в голове, но ни
за одну из них он не мог ухватиться и заставить себя вполне
последовательно реагировать на то, что происходит вокруг. Они проехали
мимо стартовых установок, и Быков долго и упорно старался представить
себе, о чем думает ворона, сидящая на одной из них.
Скачать книгу [0.24 МБ]
Пирамида