корыстолюбия. Он проделал громадную работу, собравши гигантскую
коллекцию разнообразнейших определений счастья. Там были простейшие
негативные определения ("Не в деньгах счастье"), простейшие позитивные
определения ("Высшее удовлетворение, полное довольство, успех, удача"),
определения казуистические ("Счастье есть отсутствие несчастья") и
парадоксальные ("Счастливее всех шуты, дураки, сущеглупые и нерадивые,
ибо укоров совести они не знают, призраков и прочей нежити не страшатся,
боязнью грядущих бедствий не терзаются, надеждой будущих благ не
обольщаются").
Магнус Федорович положил на стол коробочку с ключом и, недоверчиво
глядя на нас исподлобья, сказал:
-- Я еще одно определение нашел.
-- Какое? -- спросил я.
-- Что-то вроде стихов. Только там нет рифмы. Хотите?
-- Конечно, хотим, -- сказал Роман.
Магнус Федорович вынул записную книжку и, запинаясь, прочел:
Вы спрашиваете:
Что считаю
Я наивысшим счастьем на земле?
Две вещи:
Менять вот так же состоянье духа,
Как пенни выменял бы я на шиллинг,
И
Юной девушки
Услышать пенье
Вне моего пути, но вслед за тем,
Как у меня дорогу разузнала.
-- Ничего не понял, -- сказал Роман. -- Дайте я прочту глазами.
Редькин отдал ему записную книжку и пояснил:
-- Это Кристофер Лог. С английского.
-- Отличные стихи, -- сказал Роман.
Магнус Федорович вздохнул.
-- Одни одно говорят, другие -- другое.
-- Тяжело, -- сказал я сочувственно.
-- Правда ведь? Ну как тут все увяжешь? Девушки услышать пенье... И
ведь не всякое пенье какое-нибудь, а чтобы девушка была юная, находилась
вне его пути, да еще только после того, как у него про дорогу спросит...
Разве же так можно? Разве такие вещи алгоритмизируются?
-- Вряд ли, -- сказал я. -- Я бы не взялся.
-- Вот видите! -- подхватил Магнус Федорович. -- А вы у нас
заведующий вычислительным центром! Кому же тогда?
-- А может, его вообще нет? -- сказал Роман голосом
кинопровокатора.
-- Чего?
-- Счастья.
Магнус Федорович сразу обиделся.
-- Как же его нет? -- с достоинством сказал он, -- когда я сам его
неоднократно испытывал?
-- Выменяв пенни на шиллинг? -- спросил Роман.
Магнус Федорович обиделся еще больше и вырвал у него записную
книжку.
-- Вы еще молодой... -- начал он.
Но тут раздался грохот, треск, сверкнуло пламя и запахло серой.
Посередине приемной возник Мерлин. Магнус Федорович, шарахнувшийся от
неожиданности к окну, сказал: "Тьфу на вас!" -- и выбежал вон.
-- Gооd Gоd! -- сказал Ойра-Ойра, протирая запорошенные глаза. --
Сапst thou поt соме in ву usual way аs dесепt реорlе dо? Sir...* --
добавил он.
* Ужель обычный путь тебе заказан, путь достойного человека? Сэр...
(англ.).
-- Веg your pardon*, -- сказал Мерлин самодовольно и с
удовлетворением посмотрел на меня. Наверное, я был бледен, потому что
очень испугался самовозгорания.
* Прошу прощения (англ.).
Мерлин поправил на себе побитую молью мантию, швырнул на стол
связку ключей и произнес:
-- Вы заметили, сэры, какие стоят погоды?
-- Предсказанные, -- сказал Роман.
-- Именно, сэр Ойра-Ойра! Именно предсказанные!
-- Полезная вещь -- радио, -- сказал Роман.
-- Я радио не слушаю, -- сказал Мерлин. -- У меня свои методы.
Он потряс подолом мантии и поднялся на метр от пола.
-- Люстра, -- сказал я, -- осторожнее.
Мерлин посмотрел на люстру и ни с того ни с сего начал:
-- Не могу не вспомнить, дорогие сэры, как в прошлом году мы с
сэром председателем райсовета товарищем Переяславльским...
Ойра-Ойра душераздирающе зевнул, мне тоже стало тоскливо. Мерлин
был бы, вероятно, еще хуже, чем Выбегалло, если бы не был так архаичен и
самонадеян. По чьей-то рассеянности ему удалось продвинуться в
заведующие отделом Предсказаний и Пророчеств, потому что во всех анкетах
он писал о своей непримиримой борьбе против империализма янки еще в
раннем средневековье, прилагая к анкетам нотариально заверенные
машинописные копии соответствующих страниц из Марка Твена.
Впоследствии он был вновь переведен на свое место заведующего бюро
погоды и теперь, как и тысячу лет назад, занимался предсказаниями
атмосферных явлений -- и с помощью магических средств, и на основании
Скачать книгу [0.18 МБ]
Пирамида