9
Я выпил большую чашку кофе и допросил Кайсу. Кофе был прекрасный. Но
от Кайсы я почти ничего не добился. Во-первых, она все время засыпала на
стуле, а когда я ее будил, немедленно спрашивала: "Чего это?" Во-вторых,
она, казалось, совершенно неспособна была говорить об Олафе. Каждый раз,
когда я произносил это имя, она заливалась краской, принималась хихикать,
совершать сложные движения плечом и закрываться ладонью. У меня осталось
определенное впечатление, что Олаф успел здесь нашалить и что произошло
это почти сразу после обеда, когда Кайса сносила вниз и мыла посуду. "А
бусы они у меня забрали, - рассказала Кайса, хихикая и жеманясь. -
Сувенир, говорят, на память, то есть. Шалуны они..." В общем, я отправил
ее спать, а сам вышел в холл и принялся за хозяина.
- Что вы об этом думаете, Алек? - спросил я.
Он с удовольствием отодвинул арифмометр и с хрустом расправил могучие
плечи.
- Я думаю, Петер, что в самом скором времени мне придется дать отелю
другое название.
- Вот как? - сказал я. - И что это будет за название?
- Еще не знаю, - ответил хозяин. - Но это меня несколько беспокоит.
Через несколько дней моя долина будет кишеть репортерами, и к этому
времени я должен быть во всеоружии. Конечно, многое будет зависеть от
того, к каким выводам придет официальное следствие, но ведь и к частному
мнению владельца пресса не может не прислушаться...
- У владельца уже есть частное мнение? - удивился я.
- Ну, может быть, не совсем правильно называть это мнением... Но, во
всяком случае, у меня есть некое ощущение, которого у вас, по-моему, пока
еще нет. Но оно будет, Петер. Оно обязательно появится и у вас, когда вы
копнете это дело поглубже. Просто мы с вами по-разному устроены. Я
все-таки механик-самоучка, поэтому ощущения мои, как правило, возникают
вместо выводов. А вы - полицейский инспектор. У вас ощущения возникают в
результате выводов, когда выводы вас не удовлетворяют. Когда они вас
обескураживают. Так-то вот, Петер... А теперь задавайте ваши вопросы.
И тут неожиданно для себя - уж очень я отчаялся и устал - я рассказал
ему о Хинкусе. Он слушал, кивая лысой головой.
- Да, - сказал он, когда я кончил. - Вот видите, и Хинкус тоже...
Обронив это таинственное замечание, он обстоятельно и без всякого
понуждения рассказал, что делал после окончания карточной игры. Впрочем,
знал он очень мало. Олафа в последний раз он видел примерно тогда же,
когда и я. В половине десятого он спустился вниз вместе с Мозесами,
покормил Леля, выпустил его погулять, задал трепку Кайсе за
неторопливость, и тут появился я. Возникла идея посидеть у камина с
горячим портвейном. Он отдал распоряжение Кайсе и направился в столовую,
чтобы выключить там музыку и свет.
- ...Конечно, я мог бы тогда же зайти к Олафу и свернуть ему шею,
хотя я вовсе не уверен, что Олаф позволил бы мне это сделать. Но я и
пытаться не стал, а просто пошел вниз и погасил свет в холле. Насколько я
помню, все было в порядке. Все двери на верхнем этажа были закрыты, и
стояла тишина. Я вернулся в буфетную, разлил портвейн по стаканам, и в эту
минуту произошел обвал. Если вы помните, я занес вам портвейн, а сам
подумал: пойду-ка я позвоню в Мюр. У меня уже тогда появилось ощущение,
что дело швах. Позвонив, я вернулся к вам в каминную, и больше мы не
разлучались.
Я разглядывал его сквозь прикрытые веки. Да, он был очень крепким
мужчиной. И, вероятно, у него хватило бы силы свернуть шею Олафу, особенно
если Олаф был предварительно отравлен. И он, хозяин отеля, как никто
другой, располагал реальной возможностью отравить любого из нас. Более
того, у него мог быть запасной ключ от номера Олафа. Третий ключ... Все
это он мог. Но кое-чего он не мог. Он не мог выйти из номера через дверь и
запереть ее изнутри. Он не мог выскочить через окно, не оставив следов на
подоконнике, не оставив следов на карнизе и не оставив следов - очень
глубоких и очень заметных следов - внизу под окном... Между прочим, этого
никто не смог бы сделать. Оставалось предположить существование потайного
люка, ведущего из номера Олафа в номер, который сейчас занимает однорукий.
Но тогда преступление становится изощренно сложным, это означало бы, что
его запланировали давно, тщательно и с совершенно непонятной целью... А,
черт, я же своими ушами слышал, как он, выключив музыку, спускался по
лестнице и делал выговор Лелю. Через минуту после этого случился обвал, а
потом...
- Вы мне разрешите полюбопытствовать, - сказал хозяин, - зачем вы с
Симонэ заходили к госпоже Мозес?
- А, пустяки, - сказал я. - Великий физик слегка перебрал, и ему
почудилось бог знает что...
- Вы не скажете мне, что именно?
- Да вздор это все! - сказал я с досадой, пытаясь ухватить за хвостик
какую-то любопытную мысль, проскользнувшую у меня в сознании за несколько
секунд до этого. - Вы меня сбили, Алек, со своими глупостями... Ну ладно,
потом вспомню... Давайте насчет Хинкуса. Попытайтесь вспомнить, кто
выходил из столовой между половиной девятого и девятью.
- Я, конечно, могу попытаться, - мягко сказал хозяин, - но ведь вы
сами обратили мое внимание на тот факт, что Хинкус безумно напуган этим,
скажем, существом, которое его связало.
Я впился в него глазами.
- Ну, и что вы об этом думаете?
- А вы? - спросил он, - Я бы на вашем месте подумал об этом самым
серьезным образом.
- Вы шутите или нет? - сказал я раздраженно. - Я не могу сейчас
заниматься мистикой, фантастикой и прочей философией. Я просто склонен
думать, что Хинкус того... - Я постучал себе по темени. - Я не могу
представить себе, чтобы в отеле кто-то прятался, кого мы не знаем.
- Ну, хорошо, хорошо, - произнес хозяин применительно. - Не будем
спорить об этом. Итак, кто выходил из зала между половиной девятого и
девятью? Во-первых, Кайса. Она приходила и уходила. Во-вторых, Олаф. Он
тоже приходил и уходил. В-третьих, ребенок дю Барнстокра... Впрочем, нет.
Ребенок исчез позже, вместе с Олафом...
- Когда это было? - быстро спросил я.
- Точного времени я, естественно, не помню, но хорошо помню, что мы
тогда играли и продолжали играть еще некоторое время после их ухода.
- Это очень интересно, - сказал я. - Но об этом после. Так. Кто еще
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида