вытянув и скрестив ноги, и внимательно изучал ногти на правой
руке. Малянов посмотрел на вайнгартена. Вайнгартен раскуривал
сигарету и поверх огонька смотрел на вечеровского. И захар
смотрел на вечеровского. И глухов. Малянову вдруг стало
смешно. Елки-палки, а чего мы, собственно, от него ждем? Ну,
математик. Ну, крупный математик. Ну, допустим даже, очень
крупный математик - мировая величина. Ну, и что? Как дети,
ей-богу. Заблудились в лесу и с надеждой моргают на дядю: уж
он-то нас выведет.
- Вот, собственно, и все соображения, которые у нас
имеются, - плавно произнес вайнгартен. - Как видите,
наметились по крайней мере две позиции... - Он говорил,
обращаясь как бы ко всем, но смотрел при этом только на
вечеровского. - Митька считает, что следует все это пытаться
обьяснить в рамках известных нам явлений природы... Я же
полагаю, что мы имеем дело с вмешательством совершенно
неизвестных нам сил. Так сказать, подобное - подобным,
фантастическое - фантастическим...
Эта тирада прозвучала невероятно напыщенно. Ведь нет,
чтобы просто и честно сказать: дядя, голубчик, заблудились,
выведи... Нет, ему, понимаете, резюме нужно, мы-де и сами не
лыком шиты... Ну, и сиди теперь, как дурак. Малянов взял
чайник и пошел от валькиного срама на кухню. Он не слышал, о
чем шла речь, пока наливал воду и ставил чайник на газ. Когда
он вернулся, вечеровский неторопливо говорил, внимательно
разглядывая ногти теперь уже на левой руке:
-... И поэтому я склоняюсь все-таки к вашей точке зрения,
валя. Действительно, фантастическое, по-видимому, надлежит
об'яснить фантастическим. Я полагаю, что все вы оказались в
сфере внимания... М-м-м... Назовем это сверхцивилизацией.
По-моему, это уже устоявшийся термин для обозначения иного
разума, на много порядков более могущественного, нежели
человеческий...
Вайнгартен, глубоко затягиваясь и выпуская дым, мерно
кивал с необычайно важным и сосредоточенным видом.
- Почему им понадабилось останавливать именно ваши
исследования, - продолжал вечеровский, - вопрос не только
сложный, но и праздный. Существо дела состоит в том, что
человечество, само того не подозревая, вызвало на себя контакт
и перестало быть самодовлеющей системой. По-видимому, сами
того не подозревая, мы наступили на мозоль некоей
сверхцивилизации, и эта сверхцивилизация, по-видимому,
поставила своей целью регулировать отныне наш прогресс по
своему усмотрению...
- Да, фил, да подожди! - Сказал малянов. - Неужели даже
ты не понимаешь? Какая, к черту, сверхцивилизация? Что это за
сверхцивилизация, которая тычется в нас, как слепой котенок?
Зачем вся эта бессмыслица? Этот мой следователь, да еще с
коньяком... Бабы эти захаровы... Где основной принцип разума:
целесообразность, экономичность?..
- Это частности, дима, - тихо сказал вечеровский. - Зачем
мерить внечеловеческую целесообразность человеческими мерками?
И потом, представь себе: с какой силой ты бьешь себя по щеке,
чтобы убить несчастного комара? Ведь таким ударом можно было
бы убить всех комаров в округе разом.
Вайнгартен вставил:
- или, например: какова целесообразность постройки моста
через реку с точки зрения щуки?
- Ну, не знаю, - сказал малянов. - Нелепо все это как -
то.
Вечеровский подождал немного и, увидев, что малянов
заткнулся, продолжал:
- я хотел бы подчеркнуть вот что. При такой постановке
вопроса ваши личные неприятности и проблемы отходят на второй
план. Речь теперь идет уже о судьбе человечества... - Он
помедлил. - Ну, возможно не о судьбе в роковом смысле этого
слова, однако, во всяком случае, о его достоинстве. Так что
перед нами стоит задача защитить не просто вашу, валя, теорию
ревертазы, но судьбу всей нашей планетной биологии вообще...
Или я ошибаюсь?
Впервые в присутствии вечеровского вайнгартен раздулся до
своих нормальных размеров. Он самым энергичным образом кивнул,
но сказал совсем не то, что ожидал малянов. Он сказал:
- да, несомненно. Мы все понимаем, что речь идет не о нас
лично. Речь идет о сотнях исследований. Может быть, о
тысячах... Да что я говорю - о перспективных направлениях
вообще!
- Так! - Энергично сказал вечеровский. - Значит,
предстоит драка. Их оружие - тайна, следовательно, наше оружие
- гласность. Что мы должны сделать в первую очередь? Посвятить
в события своих знакомых, которые обладают, с одной стороны,
достаточной фантазией, чтобы поверить нам, а с другой стороны
- достаточным авторитетом, чтобы убедить своих коллег,
занимающих командные высоты в науке. Таким образом, мы
косвенно выходим на контакт с правительством, получаем доступ
к средствам массовой информации и можем авторитетно
информировать все человечество. Первое ваше движение было
совершенно правильным - вы обратились ко мне. Лично я беру на
себя попытку убедить несколько крупных математиков, являющихся
одновременно крупными администраторами. Естественно, я свяжусь
с нашими, а потом и с зарубежными.
Он необычайно оживился, выпрямился в кресле и все
говорил, говорил, говорил. Он называл имена, звания,
должности, он очень четко определил, к кому должен обратиться
малянов, к кому - вайнгартен. Можно было подумать, что он уже
несколько дней сидел над составлением подробного плана
действий. Но чем больше он говорил, тем большее уныние
охватывало малянова. И когда вечеровский с каким-то совсем уже
неприличным пылом перешел ко второй части своей программы, к
апофеозу, в котором об'единенное всеобщей тревогой
Скачать книгу [0.09 МБ]
Пирамида