- Валька, он же востоковед! Он вообще из другой оперы!
- Из той же, отец. Уверяю тебя, из той же самой оперы!
- Да нет, не надо! - Сопротивлялся малянов. - Захар,
сидите, не слушайте его...
Страшно и невозможно было представить себе, как приходит
в эту жаркую прокуренную кухню абсолютно нормальный
посторонний человек и окунается в атмосферу сумасшествия и
страха.
- Давайте лучше вот что сделаем, - убеждал малянов. -
Давайте вечеровского позовем. Ей-богу, будет больше пользы!
Вайнгартен не возражал и против вечеровского. Правильно -
говорил он. - Насчет вечеровского - это идея. Вечеровский -
башка! Захар, иди звони своему глухову, а потом мы
вечеровскому позвоним...
Малянов очень не хотел никаких глуховых. Он умолял, он
орал, что хозяин в этом доме он, что он их всех к черту
выгонит. Но против вайнгартена не попрешь. Захар отправился
звонить к глухову, и мальчик сейчас же слез с табурета и, как
приклеенный, последовал за ним..."
Глава 7
14. "... Сын захара, устроившись на тахте в углу, время
от времени принимался услаждать общество чтением избранных
мест из популярной медицинской энциклопедии, которую малянов
подсунул ему второпях по ошибке. Вечеровский, особенно
элегантный по контрасту с потным и расхлюстанным вайнгартеном,
с любопытством слушал и разглядывал странного мальчика, высоко
задирая рыжие брови. Он еще почти ничего не сказал по существу
- задал несколько вопросов, показавшихся малянову (да и не
только одному малянову) нелепыми. Например, он ни с того, ни с
сего спросил захара, часто ли захар конфликтует с начальством,
а глухова - любит ли тот сидеть у телевизора. (Выяснилось, что
захар вообще никогда ни с кем не конфликтует, такой уж у него
характер, и что глухов у телевизора сидеть, да, любит, и даже
не просто любит, а предпочитает. )
Малянову глухов очень понравился. Вообще-то малянов не
любил новых людей в старых компаниях, ему всегда было страшно,
что они начнут себя вести как-нибудь не так и за них будет
неловко. Но с глуховым оказалось все в порядке. Был он
какой-то удивительно уютный и невредный - маленький,
тощенький, курносый, с красноватыми глазками за сильными
большими очками. По приходе он с удовольствием выпил
предложенный вайнгартеном стаканчик водки и заметно огорчился,
узнав, что это последний. Когда его подвергли перекрестному
допросу, он выслушал каждого очень внимательно,
по-профессорски склонив голову к правому плечу и скосив глаза
направо же. "Нет-нет, - отвечал он, как бы извиняясь. - Нет,
ничего подобного со мной не было. Помилуйте, я даже
представить себе такого не могу.... Тема? Боюсь, очень далекая
от вас: "культурное влияние сша на японию. Опыт
количественного и качественного анализа"... Да, по-видимому,
какая-то идиосинкразия, я говорил с крупными медиками -
случай, по их словам, редчайший..." В общем, с глуховым,
по-видимому, получился пустой номер, но все равно, хорошо
было, что он здесь. Он был какой-то очень от мира сего: с
аппетитом выпил и хотел еще, с детским удовольствием ел икру,
чай предпочитал цейлонский, а читать больше всего любил
детективы. На странного захарова мальчика он смотрел с
опасливым недоумением, время от времени неуверенно
посмеиваясь, бредовые рассказы выслушал с огромным
сочувствием, то и дело принимался чесать обеими руками у себя
за ушами, бормоча: "да, это поразительно... Невероятно!.."
Словом, с глуховым все было малянову ясно. Ни новой информации
от него, ни, тем более, советов ждать не приходилось.
Вайнгартен, как всегда в присутствии вечеровского,
несколько уменьшился в обьеме. Он даже стал как-то приличнее
выглядеть, не орал больше и никого не называл отцами и
стариками. Впрочем, последние зерна черной икры сожрал
все-таки он.
Захар вообще не говорил ни слова, если не считать
коротких ответов на неожиданные вопросы вечеровского. Даже
историю его собственных злоключений ему не пришлось
рассказывать - за него рассказал вайнгартен. И странного
своего сына он перестал увещевать вовсе и только болезненно
улыбался.
И вот они сидели и молчали. Прихлебывали остывший чай.
Курили. Горело расплавленное золото окон в доме быта, серпик
молодой луны висел в темно-синем небе, с улицы доносилось
сухое отчетливое потрескивание, - должно быть, опять жгли
старые ящики. Вайнгартен зашуршал сигаретной пачкой, заглянул
в нее, смял и спросил вполголоса: "сигареты у кого есть еще?"
"Вот, пожалуйста..." - Торопливо и тоже вполголоса отозвался
захар. Глухов кашлянул и позвенел ложечкой в стакане.
Малянов посмотрел на вечеровского. Тот сидел в кресле,
Скачать книгу [0.09 МБ]
Пирамида