на какую поднялся высоту. Признаться, меня бросило в дрожь: Разлом
представлял собой узкое ущелье глубиной в три тысячи метров. Я
развернулся над южной оконечностью Разлома и направил ковер к реке на
дне ущелья, понемногу сбрасывая скорость. Река оглушительно ревела, на
потемневшем небе вновь высыпали звезды - я словно упал в глубокий
колодец. Течение реки загромождали ледяные глыбы и валуны размерами с
космический корабль Консула. Я старался держаться метрах в пяти над
пенными брызгами.
Поглядев на часы, я снова сверился с картой. До входа не больше
двух километров... Ага!
Меня не предупреждали, что оно настолько большое, это безупречно
правильное квадратное отверстие - по меньшей мере тридцать на тридцать
метров. Очертаниями вход в планетарный лабиринт напоминал гигантскую
дверь или храмовый портал. Я затормозил. Если верить хронометру, на
дорогу до Разлома ушло без малого полтора часа. Долина Гробниц Времени
лежит в тысяче километров к северу. Четыре часа полета на крейсерской
скорости. А до того момента, когда из Сфинкса выйдет Энея, четыре часа
двадцать минут.
Ковер скользнул к пещере. Я попытался вспомнить "Историю
Священника" из "Песней" Мартина Силена: кажется, именно здесь, у входа в
лабиринт, отец Дюре и бикура встретились со Шрайком и крестоформами.
Никакого Шрайка не было и в помине. Я ничуть не удивился - Шрайк не
показывался с того дня, как двести семьдесят четыре года назад погибла
Великая Сеть. Крестоформов тоже не было. Естественно, их давным-давно
соскребли со стен по распоряжению Ордена.
О лабиринте я знал только по слухам. Молва утверждала, что в
составе Гегемонии было девять планет с лабиринтами. Все эти планеты были
похожи на Землю - коэффициент 7.9 по древней шкале Сольмева, - однако
тектонически больше походили на Марс. Назначение лабиринтов оставалось
непонятным. Их проложили за десятки тысяч лет до того, как человечество
покинуло Старую Землю; ни единого следа строителей обнаружить не
удалось. Лабиринты породили множество мифов (некоторые вошли в "Песни"),
но тайны своей так и не раскрыли. Карты гиперионского лабиринта не
существовало в природе - если не считать участка, который мне предстояло
пролететь со скоростью двести семьдесят километров в час. Его, как я
надеялся, заснял на карту Мартин Силен.
Я вновь надел ночной визор. По спине побежали мурашки. Я достал
фонарь и закрепил его на ковре таким образом, чтобы он освещал дорогу, а
заодно установил луч на максимальное рассеивание. Свет, конечно, будет
слабенький, но для визора вполне достаточный. Огромная пещера, этакая
исполинская призма, разветвлялась впереди на несколько туннелей.
Переведя дыхание, я нажал на левитационные нити. Ковер прыгнул
вперед, резко набирая скорость; несмотря на силовой экран, меня
отбросило назад.
Да, если я сверну не туда и вмажусь на такой скорости в стену,
силовой экран меня не спасет. Ковер притормозил, вильнул вправо,
выровнялся и устремился дальше по туннелю, уводившему куда-то вниз.
Я стянул визор, сунул его в карман жилета, ухватился за кромку
ковра, который, похоже, так и норовил встать на дыбы, и крепко
зажмурился. Правда, это было лишним - меня и так окружал непроглядный
мрак.
13
До момента, когда должен был открыться Сфинкс, оставалось
пятнадцать минут. Капитан де Сойя расхаживал у входа в Гробницу. В
долине бушевала песчаная буря, из-за которой капитану не было видно ни
швейцарских гвардейцев, ни бронетранспортеров с ракетными установками и
постами наблюдения. Впрочем, он их все равно не увидел бы - гвардейцы
использовали камуфляжные поля и полимерную маскировку. Чтобы различить
хоть что-нибудь поблизости от себя, капитану пришлось включить
инфракрасный визор. Несмотря на то, что боевой скафандр был полностью
герметичен, песок каким-то невероятным образом проникал за шиворот и
скрипел на зубах. Мокрое от пота лицо де Сойи украшали красноватые
разводы, наводившие на мысль о священных стигматах.
- Внимание, - произнес капитан, переключившись на боевую частоту. -
Говорит капитан де Сойя, посланник Его Святейшества Папы Римского. Перед
тем как генерал Барнс-Эйвне отдаст последние распоряжения, хочу
подчеркнуть - никаких выстрелов и действий, могущих поставить под угрозу
жизнь девочки, которая выйдет из Гробницы через... тринадцать с
половиной минут. Это касается каждого солдата и офицера, каждого матроса
и капитанов космических кораблей, каждого летчика и пехотинца - на
девочке не должно быть ни единой царапины. Всякого, кто ослушается
приказа, ждет военный трибунал и смертная казнь. Мы все должны послужить
сегодня Господу Богу и Святой Церкви. Иисус, Мария, Иосиф, к вам взываю
- да исполнятся наши надежды. Капитан де Сойя, командир экспедиционного
корпуса на планете Гиперион. Конец связи. - В наушниках послышалось
многоголосое "аминь". Выждав несколько секунд, де Сойя произнес: -
Генерал?
- Да, капитан, - отозвалась ровным голосом Барнс-Эйвне.
- Я серьезно расстрою ваши планы, если попрошу прислать ко мне
отделение сержанта Грегориуса?
На мгновение установилась тишина - генерал обдумывала просьбу де
Сойи. Капитан оглядел "комитет по встрече" - отряд швейцарских
гвардейцев, врача со шприцем снотворного наготове, санитара с
контейнером, внутри которого, в стазисном поле, находился живой
крестоформ.
- Грегориус будет у вас через три минуты, - сообщила Барнс-Эйвне.
Тактический комлог донес до капитана команду и "приказ понял, выполняю"
Грегориуса. Этой пятерке по милости де Сойи снова придется рисковать
жизнью...
Отделение прибыло через две минуты сорок пять секунд. Де Сойя
увидел на инфракрасном визоре ослепительно-белое сияние, исходящее от
реактивных ранцев.
- Снимите ранцы, - приказал он. - Что бы ни случилось, оставайтесь
со мной.
- Слушаюсь, сэр, - отрапортовал сержант Грегориус, приближаясь к де
Сойе. Очевидно, он хотел удостовериться, с кем именно должен оставаться
рядом.
Скачать книгу [0.40 МБ]
Пирамида