— Свитер, шорты. На ногах сандалии. — А как выглядит здание?
— Гранитные стены. Очень солидное и строгое. Одним словом, государственное учреждение. —Учреждение? — Там
решают разные дела,
— Решают важные дела, — повторяю я. — Ну, помогают решать проблемы. — Помогают людям решать их проблемы, —
шепчу я едва слышно и поэтому с особым значением. Группа затихла, одни сидят с закрытыми глазами, другие внимательно
наблюдают за Мэгги.
Мои вопросы направлены на то, чтобы вернуть сновидицу к образу, заставить ее работать с образом изнутри сновидения. А
теперь можно сделать тонкий ход: — Попробуй посмотреть в объектив, выходит? Мэгги кивает головой, ей это удается. —
Поймай в фокус мальчика, затем здание, опять мальчика и опять здание. Повтори это несколько раз, — командую я.
-Она согласно кивает головой. В комнате становится тихо, я даже слышу тикание своих часов.
— Все меняется, -— рассказывает сновидица, — малыш ожил, он стал прыгать. Хочет, чтобы мое внимание было на нем, а
не на здании. — Ну а ты что?
— Я хочу поймать в фокус одновременно и его, и здание, — твердо отвечает она. —А как теперь чувствует себя мальчик? —
По-моему,.он счастлив, по крайней мере выглядит беззаботно. Очень непосредственный малыш, к тому же шалунишка.
— А какое впечатление производит здание? — Внушительное и серьезное. Деловое... Здесь вершат правосудие. Красивое
здание, но чересчур строгое, даже суровое.
Ну вот и все. Мы свободны в выборе направлений дальнейшей работы. Мы можем расспросить сновидицу о тех светлых и
радостных, напоминающих детство моментах ее жизни, которые не хочется омрачать никакой серьезностью. А когда она
чувствует, что должна о всех заботиться и быть всем полезной?
Необходимо рассмотреть оба настроения — беззаботно-детское и озабоченно-серьезное, а та.кже те эпизоды из жизни
сновидицы, когда они сталкиваются друг с другом. Мы сможем убедиться, как непохожи эти два настроения и как в
определенные моменты своей жизни Мэгги пытается их совместить, а ее детское настроение не хочет с этим примириться и
всячески этому препятствует. Возможно, образы сно-
видения связаны, с одной стороны, с беззаботным оптимизмом Мэгги, которая никогда не отчаивается, а с другой, с'
давящим чувством ответственности. Последнее угнетающе действует на сновидицу, отравляя самые счастливые
переживания в ее жизни.
На этом можно поставить точку, поскольку я хотел показать только то, как в сновидениях проявляются общие и как'
выстраивается структура сновидения. СновидчеСкие 'структуры более ме-безличны, сон Мэгги мог присниться ночти.
каждому. же их личными образами, требует особой .доверительности, которая не установилась в группе. Чем
образ, тем
в группе,
сильный эмоциональный напор образов сновидений. В соответствующее понятие «герме-
сосуд». В групповой работе точно прочности, группы. материал, тем сплоченнее
группа, сразу почувствует, что его • материал вынесен на суд безучастных сторонних наблюдателей, ему
станет не по себе, его охватит смущение, а то и жгучий стыд. В группе, сплоченной 'истинным доверием, работать со
снами гораздо глубже и интересней, чем в группе, крепость из песка.
8
Следующее занятие я целиком посвятил альбедо я алхимии, потому что некоторые образы из сна Мэгги навевают атмосферу
именно этого мира. часто упоминали в с образ соли, которая рождается из горьких слез и пота. Особенно обильно
соль можно черпать из глубин разочарования и ностальгии. Алхимики применяли соль закрепитель" процессов, были
убеждены, что соль связывает влагу и без нее моря и океаны просто-напросто испарились бы.-Фотография — это
консервация зрительных образов, своего рода «засолка», не дающая им бесследно улетучиться. В камере обскуре, темной
• камере, память о удерживает тонкий слой серебра, светочувствительной эмульсии. На ум сразу ходят образы
отраженного лунного света в темноте ночи и серебряногозеркала. Ведь во сне Мэгги фигурировало фотоаппарата, а
двойственность и неопределенность восприятия характерна для альбедо и Меркурия.
Еще неделю мы разбираем Джорджа. Джордж сразу сказал, что хочет обсудить свой сон, и добавил, что не выходит
у него из головы,
все время вертятся в памяти и он ничего с не поделать. С Джорджем что-то происходит, обычно спокойный, сегодня он
возбужден, голос выдает напряжение, словно что-то и просится из души, требует выражения и вопло-
хочет поработать со сном, но ни в его голосе, ни в его не чувствуется
в Массачусетском технологическом институте, типичный ученый: бородка, губы, его глаза явно знакомы с
микроскопом, же и — с клавиатурой персонального ра. Но сейчас его горят ион на Я прошу его
сок «изнутри» — в нет необходимости, так он уже в
Его голос дрожит. Не знаю, объ-ли это содержанием сна группой. . ' Но я прошу почувство-
происходит у внутри. Одна «Голова гудит, коленки трясутся, а
саднят, будто я долго стояла. Но в то же
мне хочется подпрыгнуть, подо
трамплин». Прослушав сон, она пожаловалась, что у
болят мочки ушей, ей также показалось, будто что-то неладно с ее спиной. Мне трудно объяс-
этим симптомам. Конечно, я могу их как-нибудь объяснить, но суть дела не в этом. Главное, что глубокое самонаблюдение
пробуждает иррациональ-
способности нашего сознания. Итак, Джордж" начинает рассказ:
Я вижу чашу из нержавеющей стали, наполненную водой. В ней сидит кролик, я пытаюсь
рассмотреть его получше, но он ныряет в воду. Я начинаю беспокоиться, жив ли он. Но, заглянув в чашу, понимаю, что вода
— это его . нормальная среда обитания.
Я обвожу всех взглядом и замечаю, что сон рассмешил Фрэнсиса, он еле сдерживается. Все молчат, и я смотрю на Фрэнсиса,
который уже просто покатывается со смеху. Наконец, он объясняет, что вспомнил фокус с кроликом и представил, как
иллюзионист извлекает из цилиндра мокрого кролика. Фрэнсис, профессиональный актер, изображает изумление и
озадаченность на лице иллюзиониста, который держит за уши кролика, а с того льет ручьем вода. Мы дружно рассмеялись,
напряжение как рукой сняло. Другие слушатели признались, что им пришло в голову что-то в этом духе. '
Джордж смеется вместе с нами, но затем делает замечание, что как ни странно кролик-то был сухим. И .вытащи он его из
воды, с него не' у пало ни капли. Дай мех на голове кролика показался Джорджу довольно пушистым, кстати, и под водой. Я
делаю вывод, что мы столкнулись не с обычным, а с настоящим сновидческим кроликом. «Да. — соглашается Джордж, —
потому-то он меня так и поразил. Представьте себе, кролик, который живет в воде и притом не мокнет. Совсем как
земноводный».
Тогда я кратко разъясняю ошибочность натуралистических представлений, что мир сновидений и физический мир нашего
бодрствующего сознания сходны или должны быть таковыми. Например, раз по этим представлениям кролик обитает на
суше, значит, в подводном кролике мы усматриваем что-то неестественное, рыбье-лягушачье. Или если во сне мимо нас
ковыляет собака с гноящимися ранами на лапах, нам кажется, что это не к добру, собаку надо лечить. Сновидческий образ,
между тем, означает, что хромоте приходит конец, она вот-вот исчезнет. Если нам снится летящая птица без крыльев,
отсюда не следует, что ей кто-то подрезал крылья. Может, она всегда летает без крыльев, вот такая оригинальная птичка.
Иными словами, образ сновидения нельзя укладывать в прокрустово ложе наших натуралистических воззрений. В нефизиче-
ском мире сновидений встречаются разные диковинные звери, которые живут своей диковинной жизнью. И пусть не
удивляется Джордж, что его кролик прекрасно себя чувствует под водой и не мокнет,— это подводный кролик.
Делая свое отступление, я замечаю в голосе панические нотки: ума не приложу, как подступиться ко сну Джорджа. Вообще-
то я никогда не знаю, с чего начать, в голову не приходит ни одной спасительной мысли. Меня охватывает бессилие, полное
бессилие перед непроницаемостью сновидения. Мое рациональное сознание начинает понимать свою ограниченность и
отступает, приходит черед моих интуитивных, более глубоких способностей. Как я уже не раз отмечал, беспомощность в
начале работы над сном вполне естественна, это чувство знакомо многим моим коллегам. Оно неотделимо от работы над
сновидениями. Но на этот раз явный перебор, в довершение всего мною овладевает паника, меня вот-вот вышвырнет из
этого сна, словно катапультой. «Я зашел в тупик с этим сном, — признаюсь я вслух, — никак к нему не подступиться, прямо
какая-то сталь-нержавейка»...
В. последней фразе я позаимствовал слово из сна Джорджа. Я хотел выразить внутреннее сопротивление, которое вызывает
во мне сон, и включить свое метафорическое мышление. Способность угадывать переносные значения за конкретными
образами сновидения составляет неотъемлемую часть работы над снами.
Дженни спрашивает Джорджа, может ли он прикоснуться к чаше, и при этом делает жест рукой, как бы отстраняя что-то. Я
прошу ее повторить движение, и действительно, она словно отталкивает от себя какой-то предмет. Я советую ей обращать
внимание на подобные жесты, потому что они отражают внутреннее сопротивление нашего сознания. Ясно, что другие
слушатели тоже почувствовали какое-то сопротивление, а Дженни выразила его безотчетным жестом. Я снова повторяю, что
испытываю чувство бессилия перед сном и понятия не имею, с чего начать. Конечно, не стоит воспри-
Пирамида
