смотреть на сияющее солнце, ритмично шагая и неся безмолвие внутри себя. Ведь
всю дорогу и в самолетах, и в автобусе я чувствовал, что, выключив восприятие
Силы, всего лишь на время отодвинул то, с чем мне так или иначе предстояло
столкнуться и совладать. Или погибнуть... Теперь же, впустив в пространство
внутреннего безмолвия сияние солнечного огня, я сам спровоцировал ЭТО. Словно
пробку из бутылки теплого взболтанного шампанского, меня мгновенно вышибло из
этого мира и швырнуло в восприятие тех сфер бытия, в которых мое самоосознание
было тождественно самоосознанию Вселенной.
Сила вновь охватила меня, пронзив насквозь ощущением бесконечности внутри. Я
превратился в грандиозный конический поток космического пространства, в котором
величественный вихрь в фантастическом танце сворачивал метагалактики и галактики
в плотные огненные струи бело-фиолетового звездного вещества, стекавшиеся по
сходящейся спирали в середину моей головы - самый центр восприятия и
самоосознания.
Я вновь почти было совсем утратил ощущение тела, окаменевшего в глубоком трансе,
но тут каким-то краем сознания вспомнил, что ЭТО захватило меня врасплох на
самой середине проезжей части дороги, которую я в тот момент переходил, и что
прежде, чем провалиться в ощущение себя космической бесконечностью, мне удалось
краем глаза заметить метрах в десяти справа от себя большой желтый автобус.
Собрав в комок всю свою волю, я попытался восстановить контроль, сместив
внимание обратно в мир нормального человеческого восприятия. Частично мне это
удалось, хотя смещаться оно почему-то не захотело, а вместо этого просто
растянулось, оставшись в бесконечности, но в то же время захватив изрядную часть
нормального человеческого мира. На это действие у меня ушло солько энергии, что
я ощутил, как болезненно сжалось нечто внутри живота моего физического тела, а в
солнечном сплетении появилось ощущение, о котором обычно говорят “засосало под
ложечкой”. Я понял, что в какой-то степени ощущаю свое физическое тело, но
управлять им по-прежнему не в состоянии.
Все это произошло в какие-то доли мгновения, я как раз делал шаг, я даже не
успел еще замереть. Вернее, успел, но для стороннего наблюдателя все еще
оставался делающим обычный шаг самоуверенным пешеходом, который неосторожно
переходит улицу перед быстро движущимся тяжелым автобусом... Я знал, что, не
изменив состояния своего сознания и восприятия, никогда не смогу поставить ногу,
а так и останусь стоять на проезжей части посреди площади, замерев в окаменении
огненной наполненности тела до тех пор, пока мне не удастся совладать с этим
трансом и устранить самодовлеющую Силу из сферы своего восприятия.
Мгновения растянулись в медленную вязкую резину. Автобус неумолимо наползал. Он
приблизился уже на целый метр, и его водителю, разумеется, не могло даже в
голову прийти, что я так и останусь стоять посреди дороги с поднятой ногой -
через полсекунды, секунду, и, если ничего не измениться, то и через вечность.
Я не мог повернуть голову, и только краем глаза наблюдал за тем, как автобус
пожирает метр за метром, как вытягивается лицо водителя, как смерть, ехидно
посмеиваясь, наваливается сзади, приготавливаясь нанести свой первый и последний
решающий удар - тот, что расколет хрупкую круглую коробочку, в которую запрятана
точка концентрации самоосознания, и выпустит наружу плененный упорядоченностью
жизни хаос неживого пространства.
Четыре метра... Водитель в ужасе, он начинает нажимать на тормоза, но сделать
уже явно ничего не успевает. Зависшая на полушаге нога отказывается
повиноваться. Восприятие вернулось в этот мир не более, чем наполовину, энергии
на то, чтобы растянуть внимание еще больше, уже почти не осталось, и свернуть
все обратно я тоже уже не могу, потому что Сила очень прочно зафиксировала мое
восприятие где-то в самых тонких слоях бесконечности.
Ну и хрен с ним, с вниманием... И с телом... Я сдаюсь... Потому что невозможно
совместить несовместимое и объять необъятное... Еще Прутков писал... “Ма-а-ам,
папа возвращается!” Сквозь телефонный треск и безмолвие надвигающейся смерти я
услышал голос дочери... Ну да, они ведь будут ждать... А-а, плевать... И тут я
вдруг понял, что нет, не плевать... И слова Мастера Чу о том, что любовь - тот
якорь, который помогает нам растянуть восприятие на бесконечность Вселенной и
объять-таки необъятное, вихрем пронеслись в моем сознании... И я выдохнул
куда-то вниз, последним усилием вогнав потоки воли в ноги... И ноги пошли!!! Но
чего это мне стоило... Словно гигантским магнитом меня неодолимо тянуло вверх, в
необозримые дали холодной равнодушной бесконечности, прочь от точки, вон из
тоненького слоя кое-как мыслящей плесени, покрывающего эту планету.. Я
чувствовал, что, позволив пружине сжаться и унести меня отсюда, утрачу всякую
возможность вернуться сюда вновь самим собой...
Три метра!.. Я должен был сделать этот шаг, я знал, что если не сделаю его
сейчас, то не сделаю уже никогда...
И я сделал этот проклятый шаг!.. И еще, и еще, и еще...
Автобус с ревом пронесся сзади, с облегчением ударив меня в спину плотным
потоком тяжелого ветра и обдав клубами дизтопливной копоти, которая шлейфом
тянулась за ним вслед.
Я шел, и ноги слушались меня, но, Боже, как это было тяжело!.. Я зафиксировал
свое тело в центре бесконечности и внимательно по-очереди переставлял ноги, но
выходило так, что я не передвигаю по поверхности планеты изолированно
существующее крохотное физическое тело человеческого существа, а вращаю ногами
всю планету, каждым шагом проталкивая под себя ее поверхность в безмолвной
неподвижности пространства.
С каждым мгновением я чувствовал, как уходит энергия, как я слабею, как пот
струится по телу, пропитывает одежду, скапливается в кроссовках и хлюпает в них,
когда я делаю шаг.
С отчаянным усилием я откуда-то издалека сверху втащил тело в трамвай. Дверь
закрылась, трамвай сдвинулся с места, но так и не смог набрать скорость. Запахло
горелой резиной, и водитель с истерическим пришептыванием попросил всех покинуть
вагон. И я понял, что никто и ничто не поможет мне сделать последние шаги на
пути домой. Я должен дойти сам.
Я шел, кто-то что-то спрашивал, я отвечал, что все нормально, мне смотрели
вслед, а я шел, и шел, и шел, не оборачиваясь и полностью сосредоточившись лишь
на одном. Вернуться домой...
Я понял, что весь фокус состоит в том, чтобы совместить несовместимое и
примирить точку с бесконечностью, тогда вся Сила бесконечности станет
подвластной воле точки... Но как это сделать? Я чувствовал, что смогу найти
ответ только после того, как окажусь дома.
Кажется, я стонал, поднимаясь к себе на четвертый этаж.
Я отпер дверь и вошел в квартиру... Уже почти теряя сознание автоматически
захлопнул ногой дверь, по стене пробрался в свою комнату, сбросил на пол рюкзак.
Стало немного легче, но катастрофически не хватало воздуха.
Я дышал все чаще и чаще. Наконец наступил момент, когда я понял, что больше не в
силах контролировать действия тела. Сделав над собой отчаянное усилие, чтобы не
рухнуть навзничь, я тщательно улегся на пол, вытянулся во весь рост и провалился
в какое-то вообще, где не было ничего, кроме никакого ничто. Пустая
Пирамида