подтверждениях... А тот, кто активно пользуется искусством управления Силой,
обычно просто-напросто стремится этим убедить самого себя в том, что является
чем-то исключительным... И именно это не позволяет ему в действительности
таковым быть. Осознание ищущего подтверждений не может развиваться, потому что
он напрочь лишен свободы, он - раб своей уверенности в собственной
исключительности, уверенности, которая ежесекундно требует того, чтобы ее питали
новыми и новыми подтверждениями... И тем самым пожирает весь запас свободной
энергии... Но это я понял несколько позже... А в тот момент всеобъемлющего
всепоглощающего отождествления с Силой...
И вдруг внутри себя я услышал голос. Назойливый, как ночной комариный писк, он
вещал что-то на языке, из которого я не знал ни слова... Однако я понял, что
голос меня ругает. Даже не ругает, а просто методично отчитывает, как
нашкодившего школьника... Я ничего не понимал... Голос монотонно вещал... Но я
все равно ничего не понимал... Голос продолжал терпеливо вещать, шурша
электрической искрой в точке, где пересекались серебристые лучи, входившие в
тело из бесконечности сверху, снизу, спереди - сквозь межбровье - и сзади -
сквозь мозжечок...
Он вещал не менее двадцати минут. Я ничего не понимал, только в сознании
появлялся все более и более заметный неприятный осадок чувства вины. Я ощущал
себя этаким котенком, который случайно что-то опрокинул... И причиной тому было
- это я знал откуда-то без тени сомнения - мое “вот теперь Я!” Однако, что
именно пытался объяснить мне таинственный - хотя, нет, совсем не таинственный, а
вполне знакомый - голос, разобрать я так и не сумел...
И тогда, видимо, потеряв терпение и поняв, что на настоящий момент я безнадежен,
голос перешел на русский. Причем не просто перешел, а, набрав силу и сделавшись
низким и не по-человечески глубоким, пророкотал громыхающими
утробно-пространственными раскатами, которые до основания сотрясли всю
бесконечность Вселенной и Ее центр в моем кишечнике, вызвав знакомое по сну о
Рыбе Дхарме ощущение - оно заставило меня молниеносно выпрямить затекшие ноги и,
не приводя их в чувство, прямо на четвереньках ринуться в клозет:
НО НИКТО ЖЕ - НЕ ВЗЯЛ - СЕБЕ - ВСЕГО - ТОГО - ЧТО ПРИЧИТАЛОСЬ - ЕМУ!!!
Уже выбегая из комнаты в коридор, я сквозь грохот коленок и шлепанье босых
ладоней по паркету услышал позади странный звук - звенящее шипение, которое
возникает в ушах в абсолютной тишине или после основательной затрещины. Бросив
через плечо быстрый взгляд, я увидел, что на том месте, где я сидел секунду
назад в позе лотоса, что-то осталось. Оно продолжало сидеть неподвижно, ни на
миллиметр не изменив положения ног, туловища и головы, и было похоже на
прозрачный дымчато-серый слепок моего тела. Я не стал его разглядывать, но
устремился вперед, ибо вся моя воля была сосредоточена в едином порыве к
реализации несгибаемого намерения добраться до унитаза прежде, чем произойдет
непоправимое...
Но, сломя голову галопируя по коридору, я вдруг вспомнил еще один момент из сна
о Рыбе Дхарме и сообразил, что для того, чтобы перенаправить вверх неукротимое
на первый взгляд движение вышедшего из-под котроля нисходящего потока апаны,
можно воспользоваться водой. Сцепив зубы и с помощью мула-бандхи совершая
душераздирающее насилие над своей прямой кишкой, я промчался мимо двери клозета,
вскочил в ванну и открыл душ. Едва холодная вода коснулась тела, как ощущение
роковой неотвратимости в области прямой кишки мигом исчезло без следа. Но, в
отличие от того, что было в том странном сне, больше ничего не произошло.
Никаких потоков в теле, никаких торчащих из живота завитков, вообще - НИЧЕГО. Я
отрегулировал температуру воды, сделав ее такой, о которой в умных книжках пишут
“комфортная”, как следует вымылся с мылом и лэндеровским Two-in-One помыл
голову.
В течение всего времени, пока я находился в ванной, мне казалось, что некоторым
шестым чувством я ощущаю, как необратимо рассеивается и навсегда распадается
оставленный в комнате и лишенный основы туманный слепок меня. Словно изнутри
него выдернули некий стержень, на который до сих пор было нанизано то, из чего
этот слепок состоял. И вместе с моим серым слепком растворялась и превращалась в
ничто вся моя предыдущая жизнь... Нет, ВСЕ МОИ ПРЕДЫДУЩИЕ ЖИЗНИ, ибо в каждом
мгновении этой жизни явственно прослеживался ИХ след!.. Растворялось и таяло без
остатка все-все-все, что там было, все события, все поступки, достижения и
злодейстива, все люди и все существа, включая даже Мастера Чу, его учение,
Золотого Воина, все, что я узнал, понял, запомнил, вообще - ВСЕ...
Мне сделалось немного не по себе, почудилось даже, что теперь я не смогу ничего
вспомнить из того огромного объема информации, которым, как мне казалось, я
владел еще всего лишь несколько минут назад... Но зато в моем состоянии возникло
что-то очень мощное и плотное, что-то кристально прозрачное, стремительное,
остро-текучее, жесткое, гибкое и непобедимое. Это что-то было сродни явственному
ощущению свободы - полной и безусловной свободы от прошлого, от того меня,
которым я был до сих пор, и который длинным и тяжелым прозрачновато-мутным
шлейфоподобным хвостом тянулся вслед за моим осознанием на протяжении тысяч лет,
неумолимо и неуправляемо размазывая меня и мою силу по необозримым далям
пространства и времени. Я был собран в мгновенном сейчас и здесь, ни прошлое, ни
будущее не имели никакого значения, вообще ничто не имело значения, даже та
сжатая в тугую пружину мгновения кристально-граненая ясность, которой я теперь
был, и которая непостижимо сочетала в себе немыслимо плотную жестокость с
абсолютной текучестью. Сила этого нового состояния была поистине безгранична, и
Она всецело находилась в моих руках.
Я попытался вспомнить что-либо из детства, какой-нибудь эпизод из тех, которые
оказали влияние на все мое развитие в этой жизни, болезненными иглами
непонимания истоков банальной человеческой жестокости засев в памяти, но в
рассудке моем возникли лишь вялые ничего не значащие образы и, что самое главное
- я не испытал никаких эмоций. Трагедии и страдания прошлого были исчерпаны раз
и навсегда, и следы, оставленные ими в памяти моей личности, растворились без
остатка в равномерно распределенной Силе, заполнявшей все мое существо.
Точно так же мне не удалось вызвать в памяти живых воспоминаний о прошлых
радостях и восторгах.
Все это находилось где-то вполне в пределах досягаемости, я знал, что могу без
особого труда туда добраться, немного покопавшись во всеобщей свалке
отслужившего свое ненужного хлама. Но делать это было просто-напросто ни к чему.
Рабочий же объем моей собственной памяти оказался теперь полностью свободным.
Я попробовал вспомнить что-либо из того, чему учил меня Мастер Чу. Это можно
было сделать, но требовалось затратить некоторые усилия. Гораздо легче оказалось
вызвать в сознании образ, мыслеформу или просто формулировку чего бы то ни было
- любого явления, абстрактного понятия, технического приема или конкретного
предмета - и этот образ тут же извлекал из ниоткуда точное, выпуклое и предельно
ясное знание первоосновы и самой глубинной сущности того, к чему относился.
Стоя в ванне, я попробовал сделать несколько движений из тех, которыми
пользовался во время тренировок. Выяснилось, что тело не помнит точных
траекторий и последовательностей. Для того, чтобы их восстановить, требовалось
Пирамида