инициативы и пользования свободой воли: он дал бы повлечь себя фатальному устремлению
событий, не используя своих способностей. Когда успех какого-либо дела обеспечен, то человеку
и не свойственно о нем думать.
§ 139. Теоретический очерк о движущей силе человеческих поступков
872. Вопрос о свободе воли может быть кратко выражен так: человек не ведом неизбежно ко
злу: поступки, им совершаемые, ни в коей мере не писаны заранее; преступления, кои он
совершает, никак не являются делом рока. Он может в качестве испытания или искупления
избрать себе такую жизнь, в которой у него будут случаи оказаться вовлеченным в преступления,
либо из-за среды, в какой он будет посещен, либо по обстоятельствам, которые у него сложатся,
но он всегда при этом волен делать или не делать зло. Так, в состоянии духа свобода воли
существует в выборе рода жизни и испытаний, а в состоянии человека - в способности уступать
или сопротивляться вовлекающим факторам, коим мы подчиняемся добровольно. И задача
воспитания- изживать эти дурные склонности; оно сможет с успехом делать это, когда будет
основываться на углубленном изучении нравственной природы человека. Через знание законов,
управляющих этой нравственной природой, можно будет реформировать систему воспитания, как
реформируют ум образованием, а темперамент - гигиеной.
Дух, освобожденный от материи, в скитающемся состоянии выбирает себе будущие свои
физические существования в зависимости от степени совершенства, коей он достиг, и именно в
этом, как мы сказали, свобода его воли проявляется прежде всего. Свобода эта с его воплощением
ни в коей мере не упраздняется; и если он уступает влиянию материи, это значит, что он
подвергается тем самым испытаниям, которые он себе избрал, и для того, чтобы ему помогли
преодолеть их, он может обратиться за помощью к Богу и благим духам (см. № 337).
Без свободы воли у человека нет ни вины во зле, ни заслуги в добре; и это настолько
общепризнанно, что в миру всегда соизмеряют порицание или похвалу с намерением, т. е. с
волей; а кто говорит "воля", говорит и "свобода". Человек, стало быть, не смог бы искать себе
извинения в своих проступках, ссылаясь на свое устроение и не отрекшись от разума и своего
права быть человеком, если только он не уподобляет себя скотине. Если это верно в отношении
зла, то оно верно также и в отношении добра; но когда человек делает Добро, то он весьма
озабочен тем, чтобы приписать самому себе заслугу совершения его, и не помышляет о том,
чтобы благодарить за это свои материальные органы, что доказывает, что он, инстинктивно,
вопреки мнению некоторых систематиков, не отрекается от самой прекрасной привилегии рода
человеческого - свободы мысли.
Неизбежность, как ее обыкновенно понимают, предполагает предварительную и
бесповоротную предопределенность всех событий жизни, какова бы ни была их значимость. Если
бы порядок вещей действительно был таким, то человек был бы лишь безвольной машиной. К
чему послужил бы его ум, если бы во всех действиях он был неизменно в подчинении у силы
судьбы? Такая доктрина, если бы она была истинна, разрушала бы всякую нравственную свободу;
для человека не было бы ответственности, и, следовательно, ни добра, ни зла, ни преступлений,
ни добродетелей. Верховно справедливый Господь не мог бы наказывать тварь свою за ошибки,
не совершать которые от нее б не зависело, ни награждать ее за добродетели, в которых она б не
имела заслуги. Подобный закон, помимо того, отрицал бы закон прогресса, ибо человек,
ожидающий всего лишь от судьбы, не предпринимал бы ничего, чтобы как-то улучшить свое
положение, ибо в таком случае от таких попыток ничто бы не менялось.
"Неизбежность", однако, не пустое слово: она существует и проявляется в том положении,
которое человек занимает на земле, и обязанностях, каковые он здесь исполняет по роду
существования, какое его дух избрал в качестве испытания, искупления или назначения; он
неизбежно испытывает на себе все превратности этого существования и все хорошие И плохие
влечения, ему свойственные: но на этом неизбежность и заканчивается, ибо от его воли зависит -
уступать или нет этим склонностям. Конкретные события подчинены обстоятельствам, кои он
вызывает сом своими действиями и на которые могут повлиять духи через мысли, ими
подсказанные (см. № 459).
Неизбежность, стало быть, в происходящих событиях, поскольку эти события суть
последствие того существования, которое избрал себе дух; и ее может не быть в результате этих
событий, поскольку от человека в его осторожности может зависеть изменить их ход; никогда нет
неизбежности в деяниях нравственной жизни. И лишь в смерти человек абсолютным образом
Подчинен неумолимому закону неизбежности, ибо он не может никак избежать приговора,
определяющего предел его существования и род смерти, которая должна будет прервать его ход.
Обывательская доктрина учит, будто человек черпает все инстинкты в себе самом; они якобы
происходят либо от его физического строения, каковое никак от него не зависит, либо от его
собственного характера, который он может пытаться оправдать в своих глазах, говоря, что не его
вина, если он так устроен. Спиритическое учение, очевидно, и в этом смысле более нравственно:
оно допускает у человека свободу боли во всей полноте; и говоря ему, что он, делая зло, уступает
чужому злому внушению, оно оставляет за ним всю ответственность в этом, поскольку оно
признает за ним силу сопротивления, дело, очевидно, более осуществимое, чем если б ему
приходилось бороться с собственной природой и характером. Так, согласно спиритическому
учению, нет неодолимого вовлечения во зло:
Все духи, в той или иной степени добрые, когда они воплощены, составляют земное
человечество; и поскольку Земля наша является одним из наименее развитых миров, то здесь и
встречается более злых духов, нежели добрых, вот почему мы видим здесь столько зла и
порочности. Надо приложить, стало быть, все наши усилия к тому, чтобы больше не возвращаться
сюда еще и после этой остановки и чтобы заслужить честь отдыхать в каком-либо мире лучшем
этого, в одном из тех благословенных миров, где добро царит безраздельно и где мы будем
вспоминать о нашем прохождении здесь лишь как о времени изгнания.
Глава одиннадцатая. Закон справедливости, любви и милосердия
§ 140. Справедливость и естественные права
873. Чувство справедливости, находится ли оно в самой природе вещей или является
результатом приобретенных идей?
"Оно настолько в природе, что сама по себе мысль о несправедливости возмущает нас.
Нравственный прогресс, определенно, развивает это чувство, но не дает его: Бог поместил его в.
сердце человека; вот почему у людей простых и примитивных вы нередко встретите более точные
понятия о справедливости, нежели у тех, кто много знает."
874. Если справедливость - закон природы, то как происходит, что люди понимают ее столь
по-разному и что один считает справедливым то, что представляется несправедливым другому?
"Дело в том, что сюда зачастую примешиваются страсти, коие искажают это чувство, как и
большинство прочих естественных чувств, и заставляют видеть вещи с ложной точки зрения."
875. Как можно определить справедливость?
"Справедливость заключается в уважении прав каждого."
Что устанавливает эти права?
"Они установлены двумя вещами: законом человеческим и законом природным. Так как люди
создают свои законы в соответствии со своими нравами и характером, то законы эти и установили
права, которые могли меняться в зависимости от прогресса знаний. Посмотрите, освящают ли
ваши сегодняшние законы, хотя и далекие от совершенства, те же самые права, что и в
средневековье; те устаревшие права, сегодня представляющиеся вам чудовищными, казались
справедливыми и естественными в свое время. Таким образом, право, установленное людьми,
далеко не всегда соответствует справедливости; оно регулирует, однако, лишь некоторые из
общественных отношений, тогда как в частной жизни наличествует пропасть поступков и
действий, оцениваемых единственно судом совести."
Пирамида