такие как Де Мирвилль - путем изобретения двойного комплекта Ангелов и Богов; один -
божественный и истинный, другой же, более ранний - "копии, опередившие оригиналы",
результат ловкого плагиата Дьявола. Протестантская военная хитрость стара, но уловка
католиков так стара, что о ней забыли и потому она как новая. "Monumental Christianity" и "А
Miracle in Stone" д-ра Лунди относятся к попыткам первых. "Pnaumatologie" Де Мирвилля -
ко вторым. В Индии и Китае каждая такая попытка со стороны шотландских и других
миссионеров оканчивается хохотом и не приносит вреда; но план, придуманный иезуитами,
более серьезный. Поэтому тома Де Мирвилля имеют большое значение, так как они исходят
из источника, который бесспорно имеет в своем распоряжении величайшую ученость века,
усиленную всею хитростью и казуистикой, на какую только способны сыны Лойолы.
Маркизу Де Мирвиллю, по-видимому, помогали проницательнейшие умы, находящиеся на
услужении Рима.
Он начинает не только с признания справедливости всего вменяемого в вину
Латинской Церкви в отношении оригинальности ее догм, но как бы радуется в
предвкушении заранее таких обвинений, ибо он указывает на все догмы Христианства, как
уже существовавшие в языческих ритуалах древности. Он пропускает целый Пантеон
языческих Божеств и показывает в каждом что-нибудь, что придает ему сходство с
персонажами Троицы и Марией. Едва ли найдется тайна, догма или ритуал Латинской
Церкви, которые не были бы показаны, как "пародированные Curvati" - "Изогнутыми",
Дьяволами. И когда все это признано и объяснено - символоги должны бы замолчать. И так
оно и произошло бы, если бы не было материалистических критиков, которые отрицают
такое всемогущество Дьявола в этом мире. Ибо, если Рим признает эти подобия, то тем же
он претендует на право суждения о том, где истинный и где ложный Аватар, где настоящий
и где ненастоящий Бог, где оригинал и где копия, хотя копия предшествовала оригиналу на
многие тысячелетия.
Наш автор продолжает доказывать, что каждый раз, когда миссионеры пытаются
обратить в свою веру идолопоклонника, им неизменно отвечают:
Мы имели своего Распятого раньше вас. Что вы хотите нам доказать? Опять-таки, какая
нам польза отрицать таинственную сторону этой копии под предлогом, что согласно Веберу все
нынешние "Пураны" являются переделками более старых, так как здесь мы имеем в персонажах
того же порядка положительное предшествование, которое никто никогда и не подумает
оспаривать.
И автор приводит примеры Будды, Кришны, Аполлона и т. д. Признав все это, автор
избегает затруднения вот как:
Однако, отцы Церкви, которые узнавали свое собственное имущество под всеми такими
овечьими шкурами ... зная с помощью Евангелия ... все уловки мнимых духов Света; эти отцы, мы
говорим, размысливши над решительными словами "все, кто когда-либо приходили до Меня, суть
грабители" ("Иоанн", X. 8), не усомнились в опознании оккультной силы за работой, заранее
заданного и сверхчеловеческого направления ко лжи, этого общего атрибута в окружении всех
этих ложных Богов народов; "omnes dii gentium daemonia (elilim)". ("Псалтырь" XCV.)
Пользуясь такой политикой, все становится легко. Нет ни одного яркого сходства,
нет ни одной полностью доказанной тождественности, с которой нельзя бы разделаться
подобным образом. Вышеприведенные, жестокие, эгоистичные, самого себя
прославляющие слова, вложенные Иоанном в уста Того, кто сам был олицетворением
кротости и милосердия, никогда не могли быть произнесены Иисусом. Оккультисты
возмущенно отвергают это обвинение и готовы защитить этого человека, хотя бы перед
Богом, узнав, откуда взяты слова, заимствованные автором Четвертого Евангелия. Они
взяты целиком из "Пророчеств" в "Книге Еноха". Чтобы доказать этот факт, можно
привести свидетельство ученого библейского исследователя архиепископа Лауренса, и
автора книги "Evolution of Christianity", который редактировал перевод. На последней
странице введения к "Книге Еноха" мы находим следующий абзац:
Притча об овце, вызволенной добрым Пастырем от наемных охранителей и свирепых
волков очевидно заимствована четвертым евангелистом из "Книги Еноха", LXXXIX, в которой
автор описывает пастухов, которые убивают и истребляют овец перед приходом их Господина, и
таким образом раскрывает истинное значение непонятного до сих пор места в притче Иоанна -
"Все, кто когда-либо приходили до Меня, суть воры и грабители" - это слова, в которых мы
теперь усматриваем явное указание на аллегорических пастухов Еноха.
Поистине "явное", и кроме того еще что-то. Ибо если Иисус произнес эти слова в
смысле ему приписываемом, то, должно быть, он читал "Книгу Еноха" - чисто
каббалистический, оккультный труд и, следовательно, признавал достоинство и ценность
этого трактата, который его Церкви теперь объявили апокрифическим. Более того, он не
мог не знать, что эти слова принадлежали древнейшему ритуалу Посвящения . А если он не
читал его, и эта сентенция принадлежит Иоанну или кому бы то ни было другому, который
написал Четвертое Евангелие, тогда как можно положиться на подлинность других
изречений и притч, приписываемых христианскому Спасителю?
Поэтому объяснение Де Мирвилля неудачно. Все другие доказательства,
выдвигаемые Церковью, чтобы доказать адскую сущность древних и дохристианских
подражателей, могут быть опровержены столь же легко. Может быть это неудачно, но тем
не менее, это факт - Magna est veritas et prevalebit.
Вышеизложенное является ответом оккультистов двум партиям, которые
беспрестанно обвиняют их: одна - в "суеверии", другая - в "колдовстве". Тем из наших
братьев, которые являются христианами и попрекают нас за обязательство сохранять тайну,
налагаемое на восточных чела, с непременным при этом упоминанием, что их собственная
"Книга Бога" является "открытой книгой" для всех, чтобы они могли "читать, понимать и
быть спасенными", - тем мы ответим просьбой изучить то, что мы только что изложили в
этом разделе и затем опровергнуть, если могут. В наши дни мало осталось таких, кто все
еще готовы уверять своих читателей, что "Библия" имела
Бога своим автором, спасение своей целью, и истину без всяких примесей ошибок в
качестве материала.
Если бы теперь Локку задали этот вопрос, он возможно, не захотел бы повторить
опять, что "Библия"
вся чиста, вся искренна, ничего в ней нет лишнего, ничего нет недостающего.
"Библия", чтобы не показать, что она представляет собою как раз полную
противоположность всего этого, чрезвычайно нуждается в истолкователе, знакомом с
Учениями Востока в таком виде, как они изложены в его сокровенных томах: также теперь,
после перевода архиепископом Лауренсом "Книги Еноха", небезопасно цитировать Каупера
и уверять нас, что "Библия"
"... свет дает каждому веку,
Дает, но ничего не заимствует.
ибо она заимствует, и притом очень значительно, особенно по мнению тех, кто, будучи
неосведомленными о ее символическом значении и всеобъемлемости истин, лежащих в ее
основе и сокрытых в ней, - способны судить о ней только по внешности ее мертвой буквы.
Она - великая книга, шедевр, состоящий из искусных остроумных мифов, содержащих в
себе великие истины; но она раскрывает эти истины только перед теми, кто подобно
Посвященным обладает ключом к ее внутреннему значению; это сказание, высокое по своей
нравственности и поучительности, и все же сказание и аллегория; это сборник выдуманных
персонажей в своих более старых еврейских частях, и сборник затемненных изречений и
иносказаний в позднейших добавлениях, и поэтому совершенно вводящий в заблуждение
каждого, кто не знает его Эзотеризма. Кроме того, это ничто иное, как Астролатрия и
Сабеизм, которые обнаруживаются в "Пятикнижии" при эзотерическом чтении его, и -
Пирамида