Нас было всего девять человек - семеро мужчин и две
женщины, из последних одна была туземка. Кроме нас, в
комнате находились молодой тигр, весьма занятый в это
время костью; вандеру, или львиная обезьяна, которая со
своим черным туловищем и снежно-белыми эспаньолкой и
бакенами, с хитрыми искрящимися глазами выглядела, как
само олицетворение проказливости; и еще была красивая
золотистая иволга, спокойно очищающая свой радужного
цвета хвост; она сидела на шестке близ большого окна
веранды. В Индии спиритические сеансы не проводятся в
темноте, как это делают в Америке, и единственное
условие, которое требуется, это молчание и гармоничность.
Яркий дневной свет лился через раскрытые окна и двери;
доносилось издали гудение жизни из соседних домов и
джунглей, как бы эхо жужжания мириадов насекомых,
голоса птиц и животных. Мы сидели посреди сада, в
котором были построены дома, и, вместо спертого воздуха
комнаты сеансов, находились в окружении огненного цвета
гроздьев эритрины - кораллового дерева - вдыхая
благоуханные ароматы деревьев и кустов, а также белых
цветов бегонии, трепещущих от легкого ветерка. Короче
говоря, мы были окружены светом, гармонией и запахами.
Большие букеты цветов и кустарниковых, посвященных
туземным богам, были собраны и принесены в комнаты. У
нас были прекрасные цветы базилики, цветка Вишну, без
которого в Бенгалии не обходится ни одна религиозная
церемония; были также веточки культового фикуса, дерева,
посвященного тому же светлому божеству; его листья
смешивались с розовыми цветами священного лотоса, и
индийские туберозы обильно украшали стены.
Пока "благословенный" - представляемый очень
грязным, но тем не менее в самом деле святым факиром -
оставался погруженным в самосозерцание, и под действием
его воли происходили некоторые духовные чудеса, -
обезьяна и птица проявили только несколько признаков
беспокойства. Только тигр один временами зримо трепетал
и смотрел по сторонам, причем его фосфоресцирующие
зеленые глаза следили за кем-то невидимым, который как
бы плыл в воздухе, то поднимаясь, то опускаясь. То, что
еще не было воспринято человеческим глазом, должно
быть, было для него объективным. Что же касается
вандеру - вся ее резвость улетучилась; она казалась
дремотной и бездвижно сидела на корточках. Птица почти
никаких признаков не проявляла. Легкий звук как бы
пронесшихся крыльев раздавался в воздухе; цветы начали
путешествовать кругом по комнате, переносимые
невидимыми руками, и когда лазоревый цветок упал на
сложенные лапы обезьяны, она нервозно рванулась и стала
искать убежища в белом одеянии своего хозяина. Эта
демонстрация чудес продолжалась около часа, и
рассказывать о ней заняло бы слишком много времени.
Наиболее любопытным было то явление, которым
демонстрация чудес закончилась. Так как кто-то
пожаловался на жару, то на нас полился кратковременный
дождь из благоуханно пахнущей росы. Капли были
большие и падали быстро, принося ощущение
невыразимого освежения и моментально испаряясь, как
только соприкасались с нами.
Когда факир, демонстрирующий белую магию,
закончил свое представление, "колдун" или фокусник, как
их здесь называют, приготовился показать свою силу. Нам
был преподнесен ряд чудес, которые уже знакомы публике
по описаниям путешественников; между прочим, нам был
продемонстрирован тот факт, что животные обладают
естественной способностью ясновидения, и даже, как
кажется, способностью различать добрых и дурных духов.
Всем чудесам колдуна предшествовали курения. Он сжигал
ветви смолистых деревьев и кустов, от которых
поднимались облака дыма. Хотя в этом не заключалось
ничего, рассчитанного на возбуждение боязни в животном,
обладающем только своими естественными глазами, тигр,
обезьяна и птица проявляли признаки неописуемого ужаса.
Мы высказали мысль, что животные могли испугаться
пламенеющих ветвей, так как мы вспомнили обычай
путешественников окружать на ночь лагерь пылающими
кострами, чтобы отогнать зверей. Чтобы не оставлять
сомнений по этому поводу, сириец приблизился к
присевшему тигру с веткою дерева Бэл (посвященного
Шиве), и размахивал ею над головой несколько раз,
бормоча при этом свои заклинания. Зверь моментально
проявил признаки неописуемого ужаса и паники. Его глаза
загорелись в глазных впадинах точно два огненных шара;
пена появилась у рта; он припал к земле, точно ища в ней
какое-либо отверстие, куда бы скрыться; он испускал вопль
за воплем, что разбудило многократное эхо в лесу и в
джунглях. Наконец, взглянув последний раз на ту точку, от
которой его глаза ни разу не отрывались, он совершил
отчаянный рывок, которым оборвал свою цепь, и
выпрыгнул через окно из веранды, унося с собой часть
оконной рамы. Обезьяна убежала уже до этого, а птица
упала со своего шестка как бы парализованная.
Мы не стали спрашивать ни факира, ни колдуна о
методах, посредством которых феномены каждого из них
были осуществлены. А если бы мы спросили, бесспорно,
они ответили бы так, как ответил факир французскому
путешественнику, который рассказал об этом недавно в
одном из последних номеров нью-йоркской газеты
"Франко-Америка" в нижеследующем изложении:
"Многие из индийских фокусников, проживающих в тиши пагод,
совершают деяния, намного превосходящие представления, даваемые
Пирамида