появляются зародыши органической жизни, и в
межмолекулярных щелях ютится тепло, электричество и
свет точно так же, как они это делают в человеческом теле.
Откуда берется эта жизнь в капле воды, только что
родившейся из союза двух газов? Подвергся ли кислород и
водород преображению, которое стерло, уничтожило их
качества одновременно с уничтожением формы? Вот ответ
современной науки:
"Существуют ли кислород и водород как таковые в воде, или же
они производятся посредством какой-то неизвестной и непонятной еще
трансформации - это вопрос, о котором можно спорить, но о нем у нас
нет никаких данных" [156].
Ничего не зная о такой простой вещи, как
молекулярный состав воды, или о более глубокой, то есть о
появлении жизни в ней, не лучше ли было бы для мистера
Модсли, чтобы он явил пример собственного своего
принципа и "сохранил молчаливое осознание своей
невежественности до тех пор, пока не прольется свет"?
[323, с. 266]
Утверждения друзей эзотерической науки, что
Парацельс химическими средствами создал гомункула из
некоторых соединений, пока еще неизвестных точной
науке, разумеется, были отнесены в склад разбитых
обманов. Зачем же с ними так поступать? Если гомункул не
был сделан Парацельсом, то гомункулы создавались
другими адептами и притом менее тысячи лет тому назад.
В сущности, они создавались в точности по тому же
самому принципу, по которому физики и химики
вызывают к жизни своих анималкула. Несколько лет тому
назад некий английский джентльмен Эндрю Кросс из
Сомерсетшира создавал акари следующим образом: черный
кремень нагревался докрасна и измельчался в порошок,
смешивался с карбонатом поташа и подвергался сильному
нагреванию в течение 15 минут, смесь высыпали в
графитовый тигель, ставили в продуваемый горн; смесь,
пока теплая, доводилась до состояния порошка и
смешивалась с кипящей водой; ее кипятили несколько
минут и затем до перенасыщения добавляли
хлористоводородную кислоту. Затем подвергали
воздействию гальванического тока в течение двадцати
шести дней, после чего показывалось совершенное
насекомое вида акари, а в течение недели их появлялось
больше сотни. Этот эксперимент был повторен и с другими
химическими жидкостями с подобными же результатами.
Некий мистер Уикс создал акари в железоцианистом
калии.
Тогда это открытие вызвало большое возбуждение.
Мистер Кросс был обвинен в отсутствии набожности в
попытках на творение. Он ответил отрицанием этого,
говоря, что творить, по его мнению, означало образовать
что-то из ничего.
Другой джентльмен, которого некоторые считали
человеком большой учености, неоднократно говорил нам,
что он находится накануне того, что докажет, что даже из
неоплодотворенных яиц могут быть высижены цыплята,
если через эти яйца пропускать отрицательный
электрический ток.
Мандрейки (дадим, или любовный плод), отысканный
в поле Рувимом, сыном Якова, были мандрагоры
каббалистов, несмотря на все отрицания; и относящиеся к
ним стихи относятся к самым грубым по своему
эзотерическому значению во всем этом труде, Мандрейк -
растение, грубо напоминающее по форме человека с
головой, двумя руками и двумя ногами, образующими
корни. Суеверие, что при вытаскивании из земли оно
кричит человеческим голосом, не совсем лишено
основания. Оно, в самом деле, издает нечто похожее на
писк вследствие смолистой субстанции его корней, которые
довольно трудно вытаскивать из земли. И это растение
обладает не только одним сокровенным свойством, а более,
которое совершенно неизвестно ботаникам.
Читатель, который хотел бы получить ясную идею о
смещении и замене сил и подобиями между жизненным
принципом растений, животных и человеческими
существами, может с пользой прочитать статью о
корреляции нервных и ментальных сил, написанную
профессором Александром Бейном из Абердинского
Университета. Кажется, что мандрагора занимает на земле
как раз ту точку, где соприкасаются растительное и
животное царства, точно так же, как зоофиты и полипы это
делают в море. И в том и в другом случае граница между
ними настолько нечеткая, что почти невозможно установить,
где кончается одно и где начинается другое. Может казаться
невероятным, что могут быть гомункулы, но осмелится ли
какой-либо естествоиспытатель, ввиду недавнего расширения
науки, сказать, что это невозможно?
"Кто", - спрашивает Бейн, - "может ставить пределы
возможностям существования?"
Необъясненных тайн в природе много, и те, которые
предположительно считаются объясненными, едва ли
можно назвать абсолютно ясными. Нет ни одного растения,
ни минерала, который до конца раскрыл свои свойства
науке. Что знают естествоиспытатели о сокровенной
природе растительного и минерального царств? Как могут
быть они уверены, что на каждое открытое ими свойство не
может быть многих других сил, сокрытых во внутренней
природе растения или камня? И что они только ждут,
чтобы их поставить в соотношение с какими-то другими
растениями, минералами и силами природы, чтобы
проявить себя в том виде, который называют
Пирамида