феномен, называемый стигматами, имеет к этому
несомненное отношение. Эти знаки появляются на телах у
лиц всех возрастов и всегда являются результатом
экзальтированного воображения. В случае Катерины
Эммерич, женщины из Тироля, подверженной экстазам, а
также во многих других случаях раны распятия на кресте,
как говорят, были точно такие же, как натуральные. Некая
мадам Б. фон Н. видела во сне, что какой-то человек
предлагал ей розы - красную и белую, и что она выбрала
последнюю. Проснувшись, она ощутила жгучую боль в
руке, и постепенно на ней появилось изображение розы,
совершенной по форме и цвету; она даже как бы
возвышалась над кожей. Этот знак возрастал в
интенсивности до восьмого дня, после чего он начал
блекнуть и к четырнадцатому дню уже не был заметен. Две
молодые барышни стояли во время грозы у открытого окна
в Польше. Вблизи от них вспыхнула молния, и золотое
ожерелье на шее одной из них расплавилось. Точное
изображение случившегося запечатлелось на ее коже на
всю жизнь. Другая девушка, придя в ужас от всего
случившегося, простояла неподвижно несколько минут и
затем упала без сознания. Мало-помалу те же самые знаки
ожерелья, которые в один миг были отпечатаны на шее ее
подруги, стали появляться на ее собственной шее и
остались там в течение нескольких лет, после чего
постепенно изгладились.
Доктор Джастин Кернер, известный немецкий автор,
рассказывает еще более удивительный случай.
"Во время французского вторжения казак преследовал француза и
загнал его в тупик, в аллею, у которой не было другого выхода, и там
между ними произошло ужасное столкновение, во время которого
последний был тяжело изранен. Человек, который укрывался
поблизости от этого поединка и не мог уйти, был так ужасно напуган,
что когда он добрался до своего дома, на его теле открылись такие же
раны, какие казак нанес своему врагу!"
В данном случае так же, как в случаях органических
расстройств и даже физической смерти, последовавших в
результате внезапного возбуждения ума, реагирующего на
тело. Магенди затруднился бы приписывать эти следствия
другим причинам, нежели воображению; а если бы он был
оккультистом подобно Парацельсу или Ван Гельмонту,
вопрос утерял бы свою тайну. Он понял бы власть
человеческой воли и воображения (первой - сознательной,
второй - непроизвольной) над космической энергией,
способной причинять физические и ментальные
повреждения не только намеченной человеком жертве, но
обратным действием и самому пославшему и притом -
бессознательно. Это основной принцип магии, что если ток
этого тонкого флюида не направлен с достаточной силой,
чтобы достигнуть цели, он нанесет обратный удар
пославшему его точно так же, как резиновый мяч
отскакивает в руки бросавшего от стены, которую он не
был в состоянии пробить. Много случаев, когда люди,
эахотевшие стать колдунами, сами делались
собственными жертвами. Ван Гельмонт говорит:
"Сила воображения женщины в сильно возбужденном состоянии
создает идею, которая является связующим посредником между телом и
духом. Это передается тому существу, с которым женщина в то время
наиболее тесно связана и запечатлевает на нем образ, который наиболее
волновал ее".
Делёз собрал в своей "Библиотеке по животному
магнетизму" ряд замечательных фактов, взятых у Ван
Гельмонта; мы удовлетворимся тем, что приведем из них
нижеследующие, более созвучные со случаем описанного
нами Жака Пелисье. Он говорит, что
"люди, пристально глядя на животных не отводя глаз в течение
четверти часа, могут причинить им смерть, что подтверждает Руссо на
основании своего собственного опыта в Египте и на Востоке, где он
таким способом умертвил несколько жаб. Но когда он, наконец,
попытался проделать это в Лионе, жаба, обнаружившая, что ей не
удастся убежать от его взгляда, обернулась, надулась и смотрела на него
так яростно бездвижными глазами, что им овладела слабость до потери
сознания, и некоторое время его принимали за мертвого".
Но вернемся к вопросу о тератологии. Виер повествует
нам в своей "De praestigiis Demonum" о ребенке,
родившемся от женщины, которой незадолго до родов муж
угрожал, что в ней находится дьявол и что он убьет ее.
Испуг матери был так велик, что рожденное ею дитя
оказалось
"хорошо сформированным от середины к низу, но верхняя часть
туловища была покрыта темнокрасными пятнами, глаза были на лбу,
рот как у сатира, уши как у собаки, и на голове согнутые рога как у
козла".
В труде по демонологии, написанном Пераматусом,
имеется повествование об уроде, родившемся в Сент-
Лоуренсе на Западно-Индийских островах в 1573 г.,
подлинность этого случая засвидетельствована герцогом
Медина-Сидония. Этот ребенок,
"кроме ужасающей деформации рта, ушей и носа, имел на голове
два рога подобно юному козленку, длинные волосы по всему телу,
мясистую опояску посередине, от которой свисал кошелеподобный кусок
плоти, а в левой руке колокол из плоти наподобие тех, которыми
пользуются в танцах индейцы, на ногах высокие сапоги из плоти с
загнутыми вниз голенищами. Короче говоря, вся его форма была
ужасающая и дьявольская; считали, что это результат испуга матери,
которая испугалась древнего индейского танца" [290, с. 399].
Доктор Фишер отрицает все такие случаи, как
недействительные и баснословные.
Но мы не будем больше утомлять читателя
дальнейшими выборками из множеств тератологических
Пирамида