потеряв своей индивидуальности, Прометей терпит неудачу
в своей попытке похитить божественный огонь и осужден
искупить свою вину на горе Казбек. Прометей также есть
Логос древних греков, так же как и Геракл. В "Кодексе
назареев" мы видим, как Бахак-Зиво покидает небеса и
своего отца, признаваясь, что, хотя он является отцом
гениев, он не в состоянии "создавать тварей", ибо он в
одинаковой степени не знаком с Оркусом, как "пламенем
пожирающим, которого не хватает в свете". И Фетахил,
одна из "сил", сидит в "грязи" (материи) и хочет знать,
почему живой огонь так изменился.
Все эти Логосы старались наделить человека
бессмертным духом, потерпели неудачу, и всех их
изображают, как понесших наказание за свою попытку,
причем наказания суровые. Те из ранних христианских
отцов церкви, которые, подобно Оригену и Клименту
Александрийскому, хорошо разбирались в языческом
символизме, так как начали свою карьеру в качестве
философов, чувствовали себя в большом затруднении. Они
не могли отрицать в старейших мифах предвосхищения их
собственного учения. Последний Логос (Христос), по их
учению, также появился, чтобы показать людям путь к
бессмертию; и в своем желании наделить мир вечной
жизнью через огонь Святого Духа, поплатился жизнью в
соответствии с традиционной программой. Таким образом,
создалось очень неуклюжее объяснение, которым свободно
пользуется духовенство наших дней, говоря, что все эти
мифические типы свидетельствуют о пророческом духе,
которым Господь по своей милости наградил даже
языческих идолопоклонников! Язычники, они утверждали,
предвосхитили в своем воображении великую драму
Голгофы - оттуда и подобие. С другой стороны,
философы с непобедимой логикой утверждали, что
благочестивые отцы, просто воспользовались уже готовой
основой, находя, что это легче, чем самим придумывать
новую, или же они сделали это ради привлечения большего
количества прозелитов, которым будет приятно сходство
нового учения с их мифологией, по крайней мере,
поскольку это касалось внешней формы основных
положений.
Аллегория о грехопадении человека и огне Прометея
также является другой версией мифа о восстании гордого
Люцифера, сброшенного в бездонную пропасть - Оркус. В
брахманской религии Маха-Сура, индийский Люцифер,
начинает завидовать блеску света Творца и во главе
легиона низших духов поднимает восстание против
Брахмы и объявляет ему войну. Подобно Геркулесу,
верному титану, который помогает Юпитеру и
восстанавливает его на троне, Шива, третье лицо
индийской троицы, сбрасывает их всех с небесных
обителей в Гондор, область вечного мрака. Но здесь
падших ангелов заставляют раскаиваться в своих злых
деяниях и всем им предоставляется возможность к
продвижению. В греческой версии Геркулес, Солнечный
бог, спускается в Гадес, чтобы освободить жертв от их
мучений; и христианская церковь тоже заставляет своего
воплотившегося бога спускаться в мрачные области
Плутона и побеждать мятежного архангела. Каббалисты, в
свою очередь, объясняют эту аллегорию полунаучно. Адам
второй или первозданная раса, которую Платон называет
богами, а Библия - элохимами; не были тройными по
своей природе подобно земному человеку, то есть они не
состояли из души, духа и тела, но представляли собой
соединение из очищенных астральных элементов, в
которые "Отец" вдохнул бессмертный божественный дух.
Последний, по причине своей богоподобной сущности,
всегда стремился освободиться от ограничений даже такого
слабого плена, следовательно, "сыны Божии" в своих
неблагоразумных устремлениях были первыми,
начертавшими будущую модель циклического закона. Но
человек не должен быть "подобен одному из нас", -
говорит творящее божество, один из элохимов, "которому
вверено построение низшего животного". И так это и
было, когда люди первой расы достигли вершины первого
цикла, они потеряли свое равновесие, и их вторая
оболочка, одеяние более грубое (астральное тело), потянула
их вниз в противоположную дугу.
Каббалистическая версия о сынах Божьих (или света)
изложена в "Кодексе назареев". Бахак-Зиво, "отцу гениев",
приказано "строить тварей". Но так как он "не сведущ в
Оркусе", ему не удается это сделать, и он зовет на помощь
Фетахила, более чистого духа, у которого получается еще
хуже.
Затем на сцену творения выступает "дух", (который
следовало бы назвать "душа", так как это есть Anima
Mundi, которая у назареян и гностиков считалась женского
рода) и, ощущая, что для Фетахила новейшего человека
(позднейшего), сияние "изменилось", и что сияние пошло
"в убыль и ущемление", пробуждается Карабтанос,
"который был неистов, бессмыслен и нерассудителен", и
говорит ему: "Восстань; видишь, сияние (свет) новейшего
человека (Фетахила) оказалось недостаточным (чтобы создать
людей), убыль этого сияния видна. Поднимись, приди вместе
с твоею матерью (духом) и освободись от ограничений,
которые тебя сдерживают, и от тех, которые обширнее всего
мира". Затем следует (брачный) союз неистовой и слепой
материи, направляемый нашептываниями духа (не
божественным дыханием, но астральным духом, который по
своей двойной сущности уже окрашен материей), и так как
предложение матери принимается, Дух дает зачатие "Семи
Пирамида