имени, например: если говорят, что "человек" и
"образованный человек" - одно и то же: в самом деле, так
говорят или потому, что образованность есть нечто
привходящее для человека как единой сущности, или
потому, что и то и другое есть нечто привходящее для
чего-то единичного, например для Кориска. Разница здесь
лишь в том, что и то и другое присуще единичному не в
одинаковом смысле, а одно из них присуще ему, можно
сказать, как род и как нечто содержащееся в его
сущности, а другое - как устойчивое или преходящее
состояние сущности.
Все, что называется единым благодаря чему-то
привходящему, называется так в этом смысле. Что же
касается того, что называется единым самим по себе, то
нечто из этого называется так благодаря непрерывности,
например: пучок - благодаря связанности, куски дерева-
благодаря ...; так же и линия, хотя бы и изогнутая, но
непрерывная, называется единой, как и каждая часть тела,
например нога и руки. А из них непрерывное от природы
едино в большей степени, нежели непрерывное через
искусство. Называется же непрерывным то, движение чего
само по себе едино и что иное движение иметь не может;
движение же едино у того, у чего оно неделимо, а именно
неделимо во времени. А само по себе непрерывно то, что
едино не через соприкосновение; в самом деле, если
положишь рядом друг с другом куски дерева, то ты не
скажешь, что они нечто единое - один кусок дерева, или
одно тело, или что-то другое непрерывное. И единым,
таким образом, называется непрерывное вообще, даже если
оно изогнуто, а в еще большей мере - то, что не изогнуто
(например, голень или бедро - в большей мере, чем нога,
так как движение ноги может быть не одно). И точно так
же прямая линия едина в большей мере, нежели изогнутая;
а линию изогнутую и образующую угол мы называем и единой
и не единой, так как движение ее частей может
происходить и не одновременно и одновременно; напротив,
движение прямой линии всегда происходит одновременно; и
ни одна часть ее, имеющая величину, не покоится, когда
другая движется, в отличие от линии изогнутой.
Далее, в другом смысле едиными называются вещи в силу
того, что субстрат их неразличим по виду; а неразличим
он у тех вещей, вид которых неделим для чувственного
восприятия; субстрат же - это или первый, или последний
по отношению к исходу. В самом деле, и вино называется
единым, и вода единой, поскольку они неделимы по виду; и
все жидкости называются едиными, например, масло, вино),
и все плавкое также, потому что последний субстрат у
всех них один и тот же: все они вода или воздух.
Называется одним также и то, что принадлежит к одному
роду, отличающемуся противолежащими друг другу видовыми
отличиями; и все это называется единым, потому что род,
лежащий в основе видовых отличий, один (например,
лошадь, человек, собака суть нечто единое, поскольку все
они живые существа), и именно так же, как матерня одна.
Иногда такие вещи называются едиными в этом смысле, а
иногда - тождественными по отношению к высшему роду:
если дело идет о последних видах рода, , например:
треугольники равнобедренный и равносторонний - это одна
и та же фигура, так как оба - треугольники, хотя и не
одни и те же треугольники.
Далее, как об одном говорится о вещах, определение
которых, обозначающее суть их бытия, неделимо, если его
сопоставить с другим определением, обозначающим суть
бытия вещи (само по себе всякое определение делимо); в
этом смысле и то, что выросло или убывает, едино,
поскольку его определение едино, точно так же как
определение сущности [разных] плоскостей едино. И вообще
в наибольшей мере едины те вещи, мысль о сути бытия
которых неделима и не может отделить их ни по времени,
ни по месту, ни по определению, а из них-особенно те,
что принадлежат к сущностям. В самом деле, все, что не
допускает деления, вообще называется единым, именно
поскольку оно не допускает деления; например, если что-
то не допускает деления как человек, то оно один
человек; если же не допускает деления как живое
существо, то оно одно живое существо; а если-как
величина, то оно одна величина. Большинство вещей
называются едиными потому, что едино то иное, что они
или делают, или испытывают, или имеют, или к чему
находятся в каком-то отношении, но едиными в первичном
смысле называются те вещи, сущность которых одна. А
одной она бывает или благодаря непрерывности, или по
виду, или по определению; мы ведь причисляем к множеству
или не непрерывное, или то, у чего вид не один, или то,
определение чего не одно.
Далее, с одной стороны, мы называем единым что бы то ни
было, если оно количество и непрерывно, а с другой
стороны, не называем, если оно не есть некоторое целое,
т. е. если оно не имеет единой формы; например, мы не
стали бы в подобном смысле говорить как о чем-то едином
о частях сандалии, увидев их сложенными как попало
(разве только ввиду их связности), а стали бы так
говорить лишь тогда, когда они сложены таким образом,
что образуют одну сандалию и уже имеют некоторую единую
форму. Поэтому из всех линий больше всего едина
окружность, потому что она линия целая и совершенная.
Пирамида