мнения, то тем более им необходимо заботиться об истине,
как и больному нужно гораздо больше заботиться о
здоровье, чем здоровому, ибо тот, у кого одно лишь
мнение, в сравнении со знающим не может здраво
относиться к истине.
Далее, пусть все сколько угодно обстоит "так и [вместе
с тем] не так", все же "большее" или "меньшее" имеется в
природе вещей; в самом деле, мы не можем одинаково
назвать четными число "два" и число "три", и не в
одинаковой мере заблуждается тот, кто принимает четыре
за пять, и тот, кто принимает его за тысячу. А если они
заблуждаются неодинаково, то ясно, что один заблуждается
меньше, и, следовательно, он больше прав. Если же
большая степень ближе, то должно существовать нечто
истинное, к чему более близко то, что более истинно. И
если даже этого нет, то уж во всяком случае имеется
нечто более достоверное и более истинное, и мы, можно
считать, избавлены от крайнего учения, мешающего что-
либо пределить с помощью размышления.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Из этого же самого мнения, [которое мы сейчас
разобрали], исходит и учение Протагора, и оба они
необходимо должны быть одинаково верными или неверными.
В самом деле, если все то, что мнится и представляется,
истинно, все должно быть в одно и то же время и истинным
и ложным. Ведь многие имеют противоположные друг другу
взгляды и считают при этом, что те, кто держится не
одних с ними мнений, заблуждаются; так что одно и то же
должно и быть и не быть. А если это так, то все мнения
по необходимости совершенно истинны, ибо мнения тех, кто
заблуждается, и тех, кто говорит правильно, противолежат
друг другу; а если с существующим дело обстоит именно
так, то все говорят правду.
Ясно, таким образом, что оба этих учения исходят из
одного и того же образа мыслей. Но обсуждение нельзя
вести со всеми ими одинаково: одних надо убеждать,
других одолевать [словесно]. Действительно, если кто
пришел к такому мнению вследствие сомнений, неведение
легко излечимо (ибо надо возражать не против их слов, а
против их мыслей). Но если кто говорит так лишь бы
говорить, то единственное средство против него -
изобличение его в том, что его речь - это лишь звуки и
слова. А тех, у кого это мнение было вызвано сомнениями,
к нему привело рассмотрение чувственно воспринимаемого.
Они думали, что противоречия и противоположности
совместимы, поскольку они видели, что противоположности
происходят из одного и того же; если, таким образом, не-
сущее возникнуть не может, то, значит, вещь раньше
одинаковым образом была обеими противоположностями; как
и говорит Анаксагор, что всякое смешано во всяком, и то
же Демокрит: и он утверждает, что пустое и полное
одинаково имеются в любой частице, хотя, по его словам,
одно из них есть сущее, я другое - не-сущее. Так вот,
тем, кто приходит к своему взгляду на основании таких
соображений, мы скажем, что они в некотором смысле
правы, в некотором ошибаются. Дело в том, что о сущем
говорится двояко, так что в одном смысле возможно
возникновение из не-сущего, а в другом нет, и одно и то
же может вместе быть и сущим и не-сущим, но только не в
одном и том же отношении. В самом деле, в возможности
одно и то же может быть вместе [обеими]
противоположностями, но в действительности нет. А кроме
того, мы потребуем от этих людей признать, что среди
существующего имеется и некая другого рода сущность,
которой вообще не присуще ни движение, ни уничтожение,
ни возникновение.
Равным образом и к мысли об истинности [всего] того,
что представляется, некоторых также привело рассмотрение
чувственно воспринимаемого. Судить об истине, полагают
они, надлежит, не опираясь [на мнение] большего или
меньшего числа людей: ведь одно и то же одним кажется
сладким на вкус, а другим - горьким, так что если бы все
были больны или помешаны, а двое или трое оставались
здоровыми или в здравом уме, то именно они казались бы
больными и помешанными, а остальные нет.
Кроме того, говорят они, у многих других животных
представления об одном и том же противоположны нашим, и
даже каждому отдельному человеку, когда он воспринимает
чувствами, одно и то же кажется не всегда одним и тем
же. Так вот, какие из этих представлений истинны, какие
ложны - это не ясно, ибо одни нисколько не более
истинны, чем другие, а все - в равной степени. Поэтому-
то Демокрит и утверждает, что или ничто не истинно, или
нам во всяком случае истинное неведомо.
А вообще же из-за того, что разумение они отождествляют
с чувственным восприятием, а это последнее считают неким
изменением, им приходится объявлять истинным все, что
является чувствам. На этом основании прониклись
подобного рода взглядами и Эмпедокл, и Демокрит, и чуть
ли не каждый из остальных философов. В самом деле, и
Эмпедокл утверждает, что с изменением нашего состояния
меняется и наше разумение:
Пирамида