или девять месяцев в году, а только семь, и если срок обучения
в начально-средней школе займет не десять, а двенадцать или
тринадцать лет - в этом нет ничего страшного. Ведь впереди не
будет ждать молодежь никакое жерло воинской повинности; никакая
гонка вооружений или соревнование между двумя
политико-экономическими системами не будет подхлестывать
жизненного темпа, и если человек будет заканчивать свое высшее
образование даже к тридцати годам, это будет означать только
то, что он выходит в жизнь не узким специалистом, а человеком в
полном смысле этого слова.
Не должно отпугивать и дискредитированное слово
"интернат". Никакой изоляции учеников от жизни такой интернат
не предполагает. Учащихся свяжут с обществом многообразные
нити: рабочая помощь - с крестьянскими хозяйствами,
художественная самодеятельность - с клубами и со школами
открытого типа, выходные дни - с семьей, спортивные праздники -
с молодежными организациями, экскурсии - с музеями, заводами,
научными учреждениями, путешествия - с различными культурными и
общественными слоями своей страны и других стран. Называть
такое заведение закрытым можно только условно. Цель, ради
которой детям стоит большую часть времени проводить в стенах
колледжа, заключается, конечно, не в отрыве их от жизни или от
семьи, а совсем в другом. Такой уклад обеспечивает наиболее
целесообразное использование времени, позволяет более
многосторонне воздействовать на ученика и способствует развитию
чувства коллектива.
От педагогов таких школ потребуются, конечно, особенно
внимательная подготовка, тонкий педагогический такт и глубокое
понимание своей задачи. Надо, чтобы интернат стал чем-то
средним между товариществом и семьей. Все, отдающее казенной
сухостью, чинной официальностью, начальственной холодностью, а
тем более муштрой, не должно сметь приближаться к этому зданию
на пушечный выстрел. Ведь личность, формирующаяся здесь, должна
быть способна жить в обществе, основанном на добровольности, а
не на принуждении. Конечно, система запретов, наказаний и
поощрений в какой-то мере останется, особенно вначале. Но она
будет играть только подсобную роль и сведется к минимуму.
Следует не внушать страх перед наказанием, а развивать
качества, делающие совершение недолжного невозможным. Не страх
и не тщеславие будут мешать воспитаннику лгать, обижать
слабейших, пренебрегать учением, совершать поступки
антиобщественные, антитоварищеские или жестокие по отношению к
животным: это постепенно будет становиться для него невозможным
потому, что ему помогут полюбить дружелюбие, правдивость,
храбрость, сострадательность. С малых лет ему привьют вкус к
труду, вкус к творчеству, вкус к внутренней и внешней
культурности. Только из этого может проистекать органично и
естественно отвращенье к безделью, отвращенье к невежеству,
отвращенье к жестокости, бездушию и себялюбию. Я не педагог, да
и не место здесь было бы выдвигать подробные методологические
проекты. Здесь можно говорить лишь о задачах педагогической
системы Розы Мира и о ее основных принципах.
Религиозно-этическое и религиозно-художественное
воспитание учтет, надо полагать, прискорбный опыт таких
архаических дисциплин, как, например, печальной памяти "закон
Божий". Не замкнутым в неподвижные кристаллы догматики, не
затиснутым в одну узенькую дисциплину, непримиримо
противоречащую всем остальным, должно оно быть, а действительно
воспитанием, пронизывающим и освежающим все. Спорт, купанье,
прогулка, садоводство, цветоводство, возня с животными, игра -
все переплетется с веселыми, поэтичными, радостными действами,
вводящими в культ стихиалей. Учение, занятия искусствами,
чтение, пение, посещение музеев и храмов, беседы на темы
культуры, истории и метаистории соприкоснутся с глубокими и
торжественными обрядами, вводящими в культ синклитов.
Насыщенный, деятельный день, обогативший ум и сердце, хорошо бы
завершать чтением вслух священных книг - не более одной главы
ежевечерне, и чтобы читали при этом вслух поочередно все -
мальчики и девочки. Великое будет несчастие, если такой уклад
выродится где-нибудь, благодаря неподготовленности учителей, в
цепь нудно-обязательных повинностей. Задача в том, чтобы
раскрыть перед каждым ребенком внутреннюю поэзию, красоту,
глубину и возвышенность этих религиозных действий. Если же все
это будет понято и почувствовано - возникнет потребность в них,
не нуждающаяся ни в каких подталкиваниях.
Но избежать введения в программу некоего учебного
предмета, посвященного специально миру религиозных идей,
конечно, не удастся: наряду с развитием собственного
религиозного мира чувств в душе ученика требуется и наличие у
него систематически приобретенных религиозных знаний. Мне
думается, что такие знания ученик мог бы черпать из специальной
дисциплины - всеобщей истории религий, излагающей со всею
объективностью, какая только возможна, духовную эволюцию
человечества. Ее надо будет тесно увязать с курсом политической
истории, который в свою очередь должен быть сильно расширен и
образно оживлен путем включения в него материалов по истории
искусств, наук, философии и материальной культуры. И, само
собой разумеется, эти дисциплины обогатятся, насколько будут
позволять время и средства, демонстрацией фильмов, устройством
выставок и телепередач, кружковой работой, посещением храмов
различных конфессий и очагов народной религиозной жизни.
Вообще, заботливо пестуется и всячески поощряется
творческое начало: взращиваются малейшие ростки музыкального,
словесного, сценического, архитектурного, живописного,
философского, религиозного творчества. Культивируется, как уже
сказано, творческое отношение ко всякому труду, отвращение к
насилию, к разрушению, к подавлению чужой воли.
О допущении таких забав, как рыбная ловля, охота или
составление энтомологических коллекций, не может быть и речи.
Какая там охота! Хороши были бы педагоги, пекущиеся на словах о
Пирамида
