консолидация усилий со всеми учениями светлой направленности;
преобразование планеты в сад, а Всемирной федерации государств
- в Братство.
Есть среди этих задач одна, к разрешению которой Роза Мира
сможет приступить еще задолго до своего прихода к универсальной
власти: воспитание человека облагороженного образа. Потому что
для заложения основ этой новой, наиболее одухотворенной
педагогики, не будет еще требоваться всемирного контроля над
всеми школами земного шара. Новая педагогика сможет
формироваться в нескольких отдельных учебных заведениях,
находящихся в распоряжении Розы Мира. А такими учебными
заведениями она сможет располагать, даже пребывая еще на уровне
религиозно-благотворительной организации в условиях свобод,
нормальных для всякой, действительно демократической страны.
Опыт, накопленный в течение такого подготовительного периода,
впоследствии сможет быть перенесен на всеобщую воспитательную и
образовательную систему.
Когда мне случилось говорить о системе воспитания
коммунистического, я отмечал уже некоторые из самых
существенных ее достижений, хотя эти достижения были обкорнаны
и обесценены рядом воспитательно-идеологических подмен. К ним
относились воспитание воли и твердости, правдивости и чувства
товарищества, смелости и стойкости, жизнерадостности и
идейности. Конечно, и человек облагороженного образа будет
смелым и волевым. Но смелость и воля направятся в нем не на
борьбу какого-либо коллектива за гегемонию над остальными, а на
деятельность, имеющую в виду совершенствование сперва себя,
потом условий, в которых формируется другая личность, и,
наконец, не насильственное, а исполненное любовью
совершенствование других. Эта деятельность будет устремлена к
бескровному объединению человечества, к уменьшению страданий
всех живых существ, к возрастанию в человечестве общей суммы
любви и счастья и к доведению Энрофа нашей планеты до
возможного состояния гармонии между всем живым, что населяет
его.
Конечно, такой человек не сможет не обладать в полной мере
высокой правдивостью и чувством товарищества. Ложь может быть
оправдана лишь тогда, когда через ее посредство страдание
другого человека перекладывает на себя или отвращает от
кого-нибудь опасность. Но разглашение чужой тайны, выдача
товарища или донос, в какое благообразное одеяние он ни был бы
облечен, останутся в глазах такого человека постыднейшим из
предательств.
Не может быть чужда такой душе и жизнерадостность. Но эта
жизнерадостность не вырождается в нарочитый оптимизм,
избегающий всего, что намекает на теневые стороны жизни, на
скорбь и угрюмость некоторых иных миров или на опасности
грядущего. Явления жизни и культуры будут вызывать к себе
отношение в зависимости не от того, на оптимистические или
пессимистические выводы они наталкивают, а от того, сужают или
расширяют они диапазон личности, возвышают или снижают уровень
души. содействуют в конечном счете свободе и любви или же
ненависти и порабощению. Такая натура достаточно мужественна,
чтобы смотреть любым чудовищам в глаза, и достаточно развита
духовно, чтобы любить жизнь не только такой, какова она теперь
и здесь, но и такой, каковой она предощущается в мирах
восходящего ряда или в будущем просветленном Энрофе.
Воспитание способности вносить во всякий труд творческое
начало останется одним из краеугольных камней педагогики. Если
потребность в творческом труде не станет неотъемлемым свойством
личности, то в условиях общего достатка и прогрессирующего
сокращения рабочего дня человеку будет грозить пресыщение,
опустошение, паралич духа. Но следует быть готовым к тому, что
представление о пользе и оправданности того или иного вида
труда, о его месте в иерархии творчеств претерпит значительные
изменения. Труд, хотя бы и творческий, направленный на
умножение страданий живых существ, - будь то изобретение
смертоносных средств, или печатание развращающих книг, или
уничтожение животных ради развлечения, ради чревоугодия, ради
так называемой научной пользы, - всякий такой труд будет
восприниматься как атавизм, как нечто дикое и постыдное. И
напротив: многие формы внутреннего труда, раньше
приравнивавшиеся к безделью, найдут свою правильную оценку.
Созерцание, размышление, религиозная деятельность во всех ее
видах, общение с природой, развитие тела, гораздо более
многообразное, чем нынешний спорт, экскурсии или паломничества
к великим очагам и памятникам культуры, занятия, пусть самые
скромные, литературой и искусством, творческая любовь женщины и
мужчины, духовно оплодотворяющее общение друзей, - во всем этом
усмотрится элемент подлинного внутреннего труда, необходимого и
благословенного, и вместо жалких крох досуга этим занятиям
будут отводиться почетные и полноценные часы. Потому что, если
дело способствует углублению, расширению, возвышению или
облагораживанию хотя бы одного, этим самым оно способствует
совершенствованию мира. Если же руководящим стремлением
сделаются в данном случае поиски личного наслаждения,
господству такого стремления объявится непримиримая душевная
война. Потому что незыблема аксиома, что человек, живущий
только для себя, есть даже не нуль, а отрицательная величина в
человечестве.
Кажется, достаточно ясно, чтобы имелась надобность в
специальных разъяснениях, что жажда знаний есть стимул,
всемерно и тщательно развиваемый. Но эта жажда не ограничится
областью знаний, приобретаемых на научных и художественных
путях, но включит в себя познания метаисторические,
трансфизические, религиозные. Разовьется не только жажда
знания, но духовная жажда вообще.
Коммунистическая педагогика, которой мне удавалось лишь
так бегло коснуться здесь, имела в виду развитие также еще трех
свойств натуры, трех отличительных свойств огромной важности:
Пирамида