символизировало собой силу милленаристских надежд современных австрийских
пангерманистов. Веком раньше, 6 августа 1806, когда священная Римская империя
формально распалась, последние императоры обосновались в Вене, там же
хранились и их имперские регалии. Второй Рейх, установленный Бисмарком в 1871
году и исключивший Австрию, для пангерманистов многонациональной габсбургской
империи служил точкой растущей национальной удачи. Возвращение регалий новой
имперской столице означало бы, по их мнению, реставрацию неокаролингианской
Великой Германской Империи под знаком Гогенцоллернов и она включала бы в себя
исторические немецкие земли Австрии, Богемии и Моравии. Двенадцать положений,
питающихся расистскими, националистическими, антикапиталистическими и
антифеминистскими чувствами вместе с проектом национальной Церкви завершали
гравелловский план пангерманской империи, которая в итоге должна была
включить Бельгию, Голландию и Скандинавию.
Следующий эпизод теософских отклонений в Ostara
был связан со вторым вмешательством Гравелла в июле 1908 года. На этот раз он
сформулировал целиком теософскую концепцию расы и план реставрации арийской
власти во всем мире. Цитируемыми оккультными источниками для него послужили
тексты Анни Безант, унаследовавшей Блаватской в качестве лидера
международного теософского общества в Лондоне и Рудольфа Штейнера,
генерального секретаря немецкого филиала общества в Берлине. За работой
Гравелла последовала Bibeldocumente (1907-1908) Ланца, вышедшая в
издательстве Цильмана. Новое теософское направление в мысли Ланца
определялось участием Гравелла в его собственном журнале; это совершенно
ясно.
Второй вариант этих серий, "Теософия и ассирийские ёчеловеко-звери"",
продемонстрировал как Ланц может использовать материалы современной теософии,
как это уже было в случае с археологией и антропологией, для того, чтобы
реально воплотить собственную неогностическую религию. Он начал с
избирательной интерпретации основного текста Блаватской "Тайная доктрина"
(1897-
1901), сравнивая ее оккультную антропогению с результатами современной
палеонтологии. Он разделял ее веру в исчезнувшие континенты Лемурии и
Атлантиды, и воспроизвел палеогеографическое картирование мира для сравнения
с картой Лемурии, исполненной английским теософом Вильямом Скотт-Эллиотом. Он
сравнивал ее рассуждения об утраченном третьем глазе с рассуждениями Больше и
Клаатца, вместе с тем соглашаясь с ней в вопросе о классификации
доисторических монстров: pagatu, lidumi и bariati. Последнее и наиболее
важное обстоятельство состояло в том, что Ланц нашел поразительное теософское
подтверждение своей бестиальной концепции грехопадения. В восьмой строфе
Дзиан, стихи 30-2, рассказывалось как ранние лемурианцы впервые разделились
на два пола и как они утратили божественное благоволение, смешиваясь с
привлекательными, но низшими видами и производя при этом уродов. "Они брали к
себе животных женского вида, женщиныживотные были прекрасны, но дочери их не
имели ни души, ни разума. Монстров они брали к себе, злых демонов". Свою
благосклонную оценку "Тайной доктрины" Ланц завершил сравнением схемы пяти
корневых рас с антропогенической теорией палеонтолога Штратца, опубликованной
в Naturegeschichte der Menschen в 1904 году. В соответствии с Ланцем
четвертая корневая раса атлантов разделилась на чистые и бестиальные подвиды,
соотносимые с ранними антропоидами и антропоморфными обезьянами. Роковой
ошибкой наследников первого подвида, пятой корневой расы арийцев или horno
sapiens, стало упорное скрещивание с наследниками второго подвида.
Присвоение Ланцем теософии для своей сексуальнорасистской идеи произошло в
контексте близкого знакомства с квазинаучными идеями современной
Монистической Лиги, существовавшей в Германии. Первым свидетельством такой
известности может служить номер Ostara за 1910 год. Здесь Ланц обсуждал такие
философские концепции как монизм Эрнста Геккеля и Вильгельма Оствальда,
неовитализм немецких плагиаторов Бергеона. Хотя Геккель считал себя
материалистом, его романтическая натурфилософия и панпсихизм (вера в мировую
душу и ее обнаружения в качестве энергии во всякой материи) были очень далеки
от обычного механического материализма. Ланц, участвовавший в монистическом
журнале Das freie Wort присоединялся к подобным идеям и ставил панпсихическую
традицию в связь с творчеством средневековых и других мистиков, таких как
Альберт Великий, Комениус, Беме и Ангелус Силезиус. Он утверждал, что
"идеалистический монизм" является последовательным продолжением прогрессивной
точки зрения героической арийской расы, тогда как материализм - это
приземленное и пессимистическое мировоззрение, свойственное низшим темным
расам. Эзотерические потребности Ланца отнюдь не препятствовали развитию его
связей с современным монистическим движением.
Таким образом, этот "идеализм", который может быть возведен к романтизму
начала девятнадцатого века и более поздним философиям воли и жизни, наряду с
элементами монизма и современного оккультизма сформировали интеллектуальную
базу для теологического сексуально-расистского гнозиса Ланца. Ланц был
убежден, что доктрина энергии лежит в самом сердце воображаемой традиции
арио-христианской мистики; что первоначально она культивировалась кланом
богов, а затем сохранялась усилиями монастырей. Первым в этом ряду стояли
библейские тексты, затем организации святого Бенедикта, святого Бернарда из
Клерво и святого Бруно, затем ряд продолжали апостолы арио-христианской
мистики, такие как Мейстер Экхарт, Парацельс, Иоганн Георг Гаманн, Юнг-
Стиллинг, Карл дю Прель. Этот широкий регистр исторических носителей тайного
знания указывает на то, как хорошо использовал Ланц отдельные западные
традиции монастырской жизни, средневековой мистики, ренессансного герметизма
в целях представления их как единой традиции теозоологического знания.
Необходимость мифологических оснований для его расистских взглядов также
обнаруживает сходство с идеями Листа, несмотря на все различие их
теологических и культурных предпочтений. Подобно Листу, Ланц возводил
хранителей и приверженцев тайной традиции в статус элиты.
Идеологические связи Ланца с оккультизмом еще усилились, когда он обратился к
современной астрологической жизни Германии; это было нужно ему в целях
прояснения обстоятельств апокалиптической победы Основных Сил в Первой
Мировой войне. Поскольку астрологическая жизнь в Германии происходила почти
исключительно в теософском контексте, большинство из только что появившихся
астрологических трудов (Карла Брандлера-Прахта, Отто Полльнера, Эрнста Тьеде
и Альберта Книпфа) вышли в Лейпциге под обложкой Теософского Издательского
Дома после 1910. В январе 1915 Лист составил обзор астрологического
творчества Полльнера и Тьеде. Первая работа Полльнера "Мировая астрология"
(1914) заложила основы политической астрологии, поскольку в ней были
представлены гороскопы государств, людей и городов с целью определения их
будущей судьбы; во второй его работе "Судьба и звезды" (1914) прослеживалась
карьера и жизненный путь членов европейских королевских семей в связи с
расположением звезд при их рождении. Тьеде анализировал гороскопы
Пирамида