даже надобности скрываться и, еще не видя приближающегося крестного хода или
проходящего мимо священника, начинает волноваться и выкрикивать женским языком
мужские непристойные ругательства и кабацкие сквернословия). Бывают случаи,
когда болезни даже олицетворяются. Так самый распространенный недуг,
сопровождающийся ознобом и жаром и известный под общим именем лихорадки,
есть не что иное, как одна из двадцати дочерей библейского царя Ирода (а по
другим сведениям из 14) 58. Знахарь умеет распознать, какая именно в данном
случае овладела его пациентом: одна ли, например, ломовая, или трепуха, или две
вместе. Он определяет, которая из них послабее, положим, знобуха или гнетучка,
чтобы именно с такою-то и начать борьбу. Больной и сам умеет подсказать, гноевая
ли это (если лихорадка напала в то время, когда свозили навоз на поле) или
подтынница (если болезнь началась, когда усталым он свалился под изгородь в
лугах и заснул на мокрой траве). В том же случае, когда объявились сильные
боли в крестце или разломило в пояснице так, что не продохнешь, — всякий знахарь
понимает, что это "утин" и что в этом случае надо положить больного животом на
порог избы, взять тупой косарь в руки, насекать им спину и вступить с этим
утином в переговоры, спрашивая его и выслушивая ответы: "Что рублю? — Утин секу.
— Руби гораздо, чтобы век не было", и т. д.
Бесконечное разнообразие знахарских приемов и способов врачевания,
составляющее целую науку народной медицины, сводится, в конце концов, к
лечению травами 59. Как лечат знахари — это составляет предмет особого
исследования, предоставленного врачу-специалисту. Нам же остается досказать
о том положении, какое занимают знахари и знахарки в деревенской среде в
качестве людей, лишь заподозренных в сношениях : нечистою силою, но отнюдь не
продавших ей свою душу. Хотя житейская мудрость и велит не обвинять никого без
улики, на житейская практика показывает другое, и на обвинение знахарей
деревенский люд не скупится. Так, например, ночью знахарям нельзя даже зажечь
огонь в избе или продержать его больше других без того, чтобы соседи не
подумали, что знахарь готовит зелье, а нечистый дух ему помогает. Но, живя на
положении подозреваемых, знахари тем не менее пользуются большим уважением в
своей среде. Объясняется это тем, что знахарями делаются люди преимущественно
старые, одинокие холостяки или старушки-вдовы и престарелые девицы, не
сделавшиеся черничками потому, что захотели быть лекарками и ворожеями.
Положение подозреваемых невольно делает знахарей слегка суровыми и очень
самолюбивыми и самоуверенными. Да и подбирается сюда не только народ смышленый,
но и положительно стоящий выше других на целую голову. Оттого у знахарей не
выходит с соседями ни особенно близкой дружбы, ни хлебосолья, ни откровенных
бесед: тайна пуще всего им на руку. Но в то же время их интересуют чужие беседы,
деревенские новости, взаимные соседские отношения. Зайдет знахарь в трактир или
харчевенку, сядет незаметно в сторонку и прислушивается: у кого украли лошадь,
увели корову, на кого падает подозрение и на ком оно, после галденья и общих
споров, остановится. Как умный человек, подбирая в запас мелкие крохи, он сумеет
потом в них разобраться: а глупая деревня думает, что если мужик умеет лепить,
дает умные и добрые советы, то должен же он и колдовать, и ворожить, и
отгадывать. Если он умеет лечить скотину, рассуждает деревенский люд, то почему
ему не пользовать и людей? Помог от одной болезни, стало быть, должен пособить
ото всех? При таком положении вещей не мудрено, что все врачебное дело в деревне
держится на знахаре. Впрочем, наряду с знахарем пользует больных и бабка-
лекарка. Она, так сказать, дополняет знахаря по той причине, что бывают по
женской части такие дела, в которые мужчине никак не проникнуть. Бабки-повитухи
работают вполне независимо, на свой страх и ответ, причем в некоторых случаях им
даже отдается предпочтение перед мужчиной-знахарем, так как бывают такие
болезни, где только женская рука, нежная и мягкая, может принести действительную
пользу. Так, например, все воспаления глаз всегда и повсюду доверяются лечению
исключительно одних знахарок: никто лучше их не сдувает бельма, никому так ловко
не вдунуть в глаз квасцов, смешанных с яичным белком. Сверх того, бабка усерднее
знахаря: она забежит к своему больному раза три на день. В лечении детских
болезней точно так же нет равных знахаркам, хотя и по "сердечным" делам они не
утратили заслуженно добытую славу. Они охотно берутся "снимать тоску" с того
человека, который лишился любви, но заставить полюбить не могут, так как
"присуха" — дело греховное и дается только колдунам. В этом, собственно, и
заключается существенная разница между колдунами и знахарями: то, что наколдуют
чародеи, — знахари и знахарки снимут и поправят. И слава их в этом отношении так
велика, что к ним со всех концов стекаются деревенские люди за помощью. Но еще
чаще обращаются к ним в самых обыденных житейских случаях. Вот несколько
примеров: молодая баба на третий день после свадьбы ушла от мужа; родные
пытались ее вернуть, советовались со знахаркой и получили в ответ, что от
насильной любви баба может умереть. Сама баба почувствовала однажды жалость к
мужу и просила колдуна внушить ей любовь к нему. Этот взялся, но предупредил,
что "все равно любовь эта будет через окаянного". Ходят к знахарям в случае еды
и с целью поворожить и погадать, хотя это и не составляет прямой профессии
знахарей: вор объявился, лошадь увели, корова из поля домой не приходила — все к
знахарю или к бабке-ведунье. Бабушка-ведунья сейчас все расскажет и беду как
руками разведет. Иная, чтобы не потерять уважения и поддержать к себе веру, бобы
разводит, раскидывает карты, на воду пускает восковой шарик, шепчет и вдумчиво
смотрит, в какую сторону укажет шарик, какой мужик в воде покажется ей: черный
или белый. Сметливая баба из расспросов уже раньше кое-что поняла. Если не
укажет она прямо, то поведет около, а соседские воры все на счету и у всех на
примете. А если и не скажет она правды, не поможет на недобрый час, то ведь все-
таки это не ее прямое дело. Так все и понимают: спасибо ей и то, что старалась
пособить и не отказалась утешить в тяжелое время умелым сердечным советом.
Знать, обманули ее карты, надо быть, замутилась вода. Во всяком случае, знахарь
— не чародей, ворожея — не ведьма.
При всем почете, какой выпадает в удел знахарям, им, однако, приходится
считаться с современными веяниями, а подчас отвечать перед начальством. Вот что
поведал на этот счет один из известных знахарей, возле двора которого "подвод
больше десятка каждый день стояло".
"Нашлись у меня завистники и донесли попу и уряднику, что я черной магией
занимаюсь. Я ничего не знаю, сижу дома — глядь: ко мне в хату приходят поп с
урядником, а избу понятые окружили. Наперво поп обратился ко мне:
— Ты, Михаиле, сказывают, лечишь народ по книжкам от всяких болезней, так
покажи нам свои книги? А я ему, наоборот, говорю:
— Лечу, папаша; это правда. И разные у меня коренья и травы есть, и книга
тоже есть; по ней я разбираю, каких кореньев от какой хвори дать, и с молитвою
творю это. А вреда какого я не делал людям. Урядник как крикнет на меня:
— Ты не разговаривай с нами, а подавай твои книги и коренья, а мы их
становому представим. Тебя за Сибирь загонит он за это лечение.
Я не испугался его. Открыл укладочку, где лежала книга и коренья, и
говорю:
— Извольте брать к себе всю укладку: тут все леченье мое. только прошу вас,
Пирамида