младенчествующему уму, но которые заставляют довольствоваться догадками и
предположениями даже развитой и просвещенный ум. Среди олонецких озер
существуют, например, такие, которые временно исчезают, иногда на долгие сроки,
но всегда с возвратом всей вылившейся воды в старую обсохлую котловину 27. В
одном озере (Шимо-зере, в 10 кв. верст величины и до 4 саженей глубины) вся вода
исчезает так, что по пустынному полю, бывшему дном, извивается только небольшой
ручей, продолжающий течь и подо льдом. Пучина другого озер а (Долгого) никогда
не усыхает окончательно, как в первом, но вода и здесь убывает значительно; к
Рождеству лед садится прямо на дно, образуя холмы, ямы и трещины; весной вода
наполняет озеро, переполняет его и затем начинает показывать новое чудо —
течение обратное. Вода третьего озера (Куштозера), высыхая, уводила с собою
куда-то и рыбу, доходящую в озере до баснословных размеров. Рыба снова
возвращалась сюда, когда с приливными осенними дождями озеро снова наполнялось
водой на уровень с высокими берегами, а иногда и выше, до горной гряды,
окаймляющей озерную котловину. Четвертое озеро (Каннское) высыхало так, что дно
его казалось дикою степью: люди ходили здесь, как по суше. Однажды, два года
кряду, крестьяне косили здесь сено и довольно удачно сеяли овес.
Эти в высшей степени любопытные явления, несомненно, ждут еще научного
объяснения, хотя и теперь известно, что они зависят от строения известковых
горных пород, господствующих в этом краю, и от существования подземных рек,
следы которых ясно уловлены и скрытое течение ясно доказано. Видимые следы их
обнаружены через те провалы, которые зачастую здесь появляются и известны под
именем "глазников" или "окон". Сверх того, скрытое под землею пребывание этих
рек доказывается тем, что на тех местах, где, выщелачиваясь, оседает земля и
образует пустоты, выступают на поверхность маленькие озера. В других случаях та
же река выходит в виде огромных размеров родника (до 10 саженей в диаметре),
никогда не замерзающего, а вода бьет струей, напоминающей клубы дыма из большой
пароходной трубы.
Как же объяснить подобные загадочные явления темному уму, воспитанному на
суевериях, если не призвать на помощь нечистую силу? И народ наш так и делает.
В Олонецком краю, богатом до чрезмерного избытка бесконечной цепью озер,
имеются такие, где, заведомо всем окрестным жителям, поселился водяной. И слышно
его хлопанье в ладоши, и следы свои на мокрой траве он оставляет въяве, а кое-
кто видал его воочию и рассказывал о том, шепотком и не к ночи. Тихими лунными
ночами водяной забавляется тем, что хлопает ладонями по воде гораздо звончее
всякого человека, а когда рассердится, то и пойдет разрывать плотины и ломать
мельницы; обмотается тиной (он всегда голый), подпояшется тиной же, наденет на
вострую голову шапку из куги (есть такое безлистное болотное растение, которое
идет на плетушки разного рода и сиденье в стульях), сядет на корягу и поплывет
проказить. Вздумается ему оседлать быка, или корову, или добрую лошадь, считай
их за ним: они либо в озерных берегах завязнут, либо в озерной воде потонут.
Водяному всякая из них годится в пищу 28. Один олонецкий водяной так разыгрался
и разбушевался, что осмелился и над людьми вышучивать свои злые проказы:
вздумает кто в его озере искупаться — он схватит за ногу и тащит к себе в глубь
омута, на самое дно. Здесь сам он привычно сидит целыми днями (наверх выходит
лишь по ночам) и придумывает разные пакости и шалости.
Жил он, как и все его голые и мокрые родичи, целой семьей, которая у этого
олонецкого водяного была очень большая, а потому он, как полагают, больше всех
товарищей своих и нуждался в свежих мертвых телах. Стал окрестный народ очень
побаиваться, перестал из того озера воду брать, наконец и подходить к нему даже
днем. Думали-гадали, как избавиться, и ничего не изобрели. Однако нашелся один
мудрый человек из стариков-отшельников, живших в лесной келейке неподалеку. Он и
подал добрый совет: "Надо, говорит, иконы поднять, на том берегу Миколе угоднику
помолиться, водосвятной молебен заказать и гой святой водой побрызгать в озерную
воду с кропила". Послушались мужички: зазвонили и запели. Впереди понесли
церковный фонарь и побежали мальчишки, а сзади потянулся длинный хвост из баб, и
рядом с ними поплелись старики с клюками. Поднялся бурный ветер, всколыхнулось
тихое озеро, помутилась вода — и всем стало понятно, что собрался водяной хозяин
вон выходить. А куда ему бежать? Если на восход солнца, в реку Шокшу (и путь
недальний — всего версты две), то как ему быть с водой, которая непременно
потечет за ним следом, как ее поднять: на пути стоит гора крутая и высокая?
Кинуться ему на север в Онежское озеро — так опять надо промывать насквозь или
совсем взрывать гору: водяной черт, как домосед и малобывалый, перескакивать
через горы не умеет, не выучился. Думал было он пуститься (всего сподручнее) в
Гончинское озеро по соседству, так оттуда-то именно теперь и народ валит, и
иконы несут, и ладаном чадят, и крест на солнышке играет, сверкая лучами:
страшно ему и взглянуть в ту сторону. "Если (думает он) пуститься с маху и во
всю силу на реку Оять (к югу) — до нее всего девять верст,— так опять же и туда
дорога идет по значительному возвышению: сидя на речной колоде, тут не
перегребешь". Думал-думал водяной, хлопал голыми руками по голым бедрам (все это
слышали) и порешил на том, что пустился в реку Шокшу 29. И что этот черт
понаделал! Он плывет, а за "ним из озера целый поток уцепился, и вода помчалась,
как птица, полетела по стоячим лесам и по зыбучим болотам, с шумом и треском
(сделался исток из озера в реку Шокшу). Плывет себе водяной тихо и молча, и
вдруг услыхали все молельщики окрик: "Зыбку забыл, зыбку забыл!" И в самом деле
— увидали в одном куту (углу) озера небольшой продолговатый островок (его до сих
пор зовут "зыбкой водяного"). Пробираясь вдаль по реке Шокше, водяной зацепился
за остров, сорвал его с места, тащил за собой около пяти верст и успел сбросить
с ноги лишь посередине реки. Сам ринулся дальше, но куда — неизвестно. Полагают,
что этот водяной ушел в Ладожское озеро, где всем водяным чертям жить просторно
повсюду и неповадно только в двух местах, около святых островов, Коневецкого и
Валаамского. Тот же остров, что стащил водяной со старого места, и сейчас не
смыт, и всякий его покажет в шести верстах от Виницкого погоста, а в память об
реке Шокше его зовут Шокшостровом. С уходом того водяного стал его прежний
притон всем доступен. Несмотря на большую глубину озера, до сих пор в нем никто
еще не утонул, и назвали это озеро Крестным (Крестозером) и ручей тот,
проведенный водяной силой, Крестным.
Водяной находится в непримиримо враждебных отношениях дедушкой домовым, с
которым, при случайных встречах, неукоснительно вступает в драку. С добряками
домовыми водяные нe схожи характером, оставаясь злобными духами, а потому всеми
и повсюду причисляются к настоящим чертям. Людям приносят они один лишь вред и
радостно встречают в своих владениях всех оплошавших, случайных и намеренных
утопленников самоубийц). На утопленницах они женятся, а еще охотнее на тех
девицах, которые прокляты родителями.
В выборе места для жительства водяные неразборчивы и место чистых и
прозрачных озерных пучин охотно селятся в реках, причем из рек предпочитают те,
которые прорезаются сквозь непроницаемые чащи еловых боров и тихо и медленно
пробираются в низменностях и впадинах. Сюда сквозь сеть сплетшихся корней
никогда не проникают солнечные лучи; здесь опрокинутые в воду деревья бурелома
никем не прибираются и никому не нужны. Они или образуют естественные мосты, или
Пирамида