заключает в себе слог имени знаменитого вождя зулусов Кетчвайо. Особенно
сильное влияние эти замены оказывают на язык женщин, которые опускают даже
звуки, отдаленно напоминающие табуированное имя. Поэтому в краале верховного
вождя язык жен часто бывает так трудно понять; ведь они обращаются подобным
образом с именами не только вождя и его предков, но и их братьев. Добавим к этим
племенным, государственным табу описанные выше табу на имена
свойственников, и мы без труда поймем, почему каждое племя зулусов говорит на
своем особом диалекте. Членам одной семьи иногда бывает запрещено
произносить слова, которые употребляет другая семья. Женщины одного крааля,
например, называют гиену ее настоящим именем, женщины другого крааля
пользуются в этом случае общеизвестным синонимом, а женщинам третьего -
приходится изобрести для обозначения животного новое слово. Современный
зулусский язык в силу этого как бы удваивается: для обозначения многих
предметов он насчитывает по три-четыре синонима, каждый из которых миграция
племен сделала известным по всей стране.
Та же практика имеет место на Мадагаскаре. В результате в речи местных племен
наблюдаются не менее существенные диалектные особенности, чем в языке
зулусов. Родовых имен мадагаскарцы не знают, так что почти все личные имена
они заимствуют из обыденного языка, и каждое из них обозначает какой-нибудь
употребительный предмет, действие или свойство (например, птицу, животное,
дерево, растение, цвет и т. д.). Если одно из таких слов составляет имя вождя или
входит в него как часть, оно становится священным и не может более
употребляться в своем обычном значении. На смену ему для обозначения того же
предмета следует изобрести новое слово. Можно представить себе, какую
путаницу это вносит в язык немногочисленного племени. Тем не менее нынешние
жители острова, управляемые множеством мелких вождей с их священными
именами, находятся под властью такой же тирании слов, как и их предки.
Особенно неблагоприятные последствия этот обычай возымел на западном
побережье острова. Из-за большого числа самостоятельных мелких вождей
названия предметов, рек и местностей претерпели там столько изменений, что в
них царит полная неразбериха. Стоит вождю изгнать из языка какое-то
общеупотребительное слово, как туземцы начинают делать вид, что прежнее
значение слова совершенно изгладилось из их памяти.
Но на Мадагаскаре табуируются не только имена живых правителей и вождей. Под
запретом, по крайней мере в некоторых частях острова, находятся и имена
покойных властителей. Например, когда умирает верховный вождь сакалавов,
знать и простые члены племени собираются у тела на совет и торжественно
выбирают для почившего монарха новое имя. После этого имя, которое вождь
носил при жизни, становится священным, и его запрещено произносить под
страхом смертной казни. Похожие на него по звуку слова разговорного языка
также становятся священными и заменяются другими. Лица, произнесшие
запретные слова, считаются не только невоспитанными, но и преступниками: их
ждет смертная казнь. Изменения словарного состава действуют лишь в области, в
которой правил умерший вождь; в соседних областях слова продолжают
употреблять в их старом значении.
Святость полинезийских вождей, конечно, распространяется на их имена, которые,
в представлении первобытного человека, неотделимы от личности их носителя. В
Полинезии мы сталкиваемся с тем же систематическим запретом произносить
имена вождей и сходные с ними слова, что и в стране зулусов и на Мадагаскаре. В
Новой Зеландии имя вождя почитается столь священным, что соответствующее
ему слово обыденного языка заменяется другим. Например, вождь одного из
племен к югу от Ист-Кепа носил имя Марипи, или «нож», поэтому старое слово
вышло из употребления, а на смену ему пришло новое слово — nekra. В другом
племени пришлось поменять слово «вода»: в противном случае священная особа
вождя была бы обесчещена тем, что к ней применялось то же слово, что и к самой
обычной жидкости. Из-за этого табу язык маори буквально пестрит синонимами.
Путешественники, посетившие остров, удивлялись тому, что одни и те же вещи
носят в соседних племенах разные названия. После восшествия на престол
властителя острова Таити замене подвергаются все слова, напоминающие звуками
его имя. В старые времена человек, имевший неосторожность, в нарушение
обычая, воспользоваться запретным словом, предавался казни вместе со всеми
своими -родственниками. Замена слов на Таити была временной: после смерти
каждого нового властителя новые слова выходили из употребления, а старые
возвращались.
В Древней Греции запрещалось при жизни произносить |имена жрецов и высших
сановников, связанных с празднованием элевсинских мистерий. Произнесение их
имен считалось противозаконным актом. Педант у Лукиана рассказывает о том, как
он случайно встретил этих священных особ, тащивших в трибунал сквернослова,
осмелившегося назвать их по имени; между тем этот человек отлично знал, что со
времени посвящения в жрецы закон запрещал звать их по имени, потому что они
теряли свои старые имена и получали взамен новые священные титулы. Из двух
надписей, обнаруженных в Элевсине, явствует, что старые имена жрецов
предавали морским глубинам; их вырезали на бронзовых или свинцовых дощечках,
которые погружали в воды Саламинского залива. Делалось это с целью окружить
эти имена непроницаемой тайной. А как достичь этой цели лучше, нежели утопив
их в море? Ведь человеческий взор не в силах обнаружить мерцающие пластинки в
зеленых морских глубинах! Трудно найти лучший пример смешения телесного с
бестелесным, имени с материальной оболочкой, чем этот обычай цивилизованной
Греции. Табу на имена богов. Богов первобытный человек создает по своему
образу и подобию. Еще древнегреческий философ Ксенофан отмечал, что у негров
боги имеют темную кожу и приплюснутый нос, боги фракийцев румяны и
голубоглазы и, имей лошади, быки и львы возможность изображать своих богов, те
приняли бы форму лошадей, быков и львов. Подобно тому как из страха перед
происками колдунов сам первобытный человек скрывает свое настоящее имя, ему
кажется, что так же должны поступать и боги, чтобы другие боги — и даже люди
— не услышали таинственные звуки их имен и не воспользовались ими для
заклинаний. Наиболее развитой формы первобытное представление о
таинственности и магических Свойствах божественных имен достигло в Древнем
Египте. Предрассудки незапамятного прошлого сохранялись в сердцах египтян не
менее долго, чем набальзамированные тела кошек, крокодилов и других
божественных животных в их высеченных из камня гробницах. Хорошей
иллюстрацией этих предрассудков служит рассказ о том, как коварная Йсида
выведала у великого бога солнца Ра его тайное имя. Исида представлена в этом
повествовании могущественной заклинательницей, которой наскучило общество
людей, и она устремилась в мир богов. И помыслила она в сердце своем: «Не могла
бы и я стать богиней с помощью имени великого Ра и, подобно ему, править в небе
и на земле?» У Ра было много имен, но то великое имя, которое давало Ра власть
над богами и людьми, было известно ему одному. К тому времени бог порядком
постарел: слюна вытекала из его рта и падала на землю. Исида перемешала слюну с
землей, изготовила из смеси змею и положила ее на тропу, по которой великий бог
Пирамида