что внутренние начала человека - дух его, а жизнь человека - жизнь этого
духа, которым живет и тело. Поэтому человек и остается навеки таким, каковы
внутренние начала его. Внешность же, как принадлежащая телу, после смерти
отпадает, а часть ее, прилипающая к духу, усыпляется, служа только как бы
основой для внутренних начал, как объяснено было выше в главе о памяти,
остающейся после смерти. Из этого следует, что именно составляет собь
человека и что затем не есть собь его; т.е. у дурных людей все внешние
помыслы, как они сказываются в речах, и внешняя воля, какова она в
поступках, не составляют соби их, но то, что принадлежит внутренним мыслям и
воле человека.
502. По миновании первого состояния, о котором сказано выше, т.е.
состояния внешности, человек-дух вступает во второе - в состояние внутренних
начал своих, или внутреннее, т.е. в состояние внутренней воли своей и
помыслов по ней, в котором был и в миру, когда мыслил сам по себе, свободно,
без всякого стеснения. В состояние это он впадает бессознательно, не замечая
того, как бывало и в миру, когда, сосредоточив внутрь внешние помыслы, на
которых основана речь, он пребывал в одних внутренних помышлениях. Впадая в
такое состояние, человек-дух пребывает в себе и в самой жизни своей, ибо
свободное мышление по своим чувствам есть собственно жизнь человека, есть
сам человек.
503. В этом состоянии дух мыслит вполне согласно с волей своей, а стало
быть, и по чувствам или по любви своей, и потому помыслы его и воля
сливаются в одно, и до такой степени в одно, что в нем почти незаметно
мыслей, а видно только, что он желает или хочет. То же делается, если он
говорит, с той разницей, что тут заметно какое-то опасение, как бы не
проговориться, не обнаружить помыслов воли, потому что эта осторожность по
привычке в мирской, гражданской жизни также вошла в хотение или волю его.
504. В состояние это приводятся все без изъятия люди после смерти
своей, потому что оно свойственно духу их. Первое же состояние есть быт духа
человека в общежитии, а потому и не есть настоящее, собственное состояние
его. Что это первое после смерти, или внешнее, состояние человека, о котором
сказано было выше, не есть настоящее, собственное состояние его, ясно по
многим доводам, а именно: дух не только мыслит, но и говорит по чувствам
своим, ибо сама речь вытекает из этих последних, как объяснено в главе о
речи ангелов (н. 234-245).
Человек в миру мыслил точно тем же порядком, когда входил в себя; он
тогда не размышлял при помощи телесной речи, а просто будто видел все перед
собой, и притом видел в течение одной минуты гораздо более, чем мог бы
рассказать в полчаса. Что внешнее состояние не есть собственное состояние
человека или духа его, явствует также из того, что, будучи здесь в обществе,
человек беседует по правилам жизни нравственной и гражданской; причем
внутреннее мышление управляет внешним, как иногда человек управляет
человеком, наблюдая, чтобы все условия вежливости и приличия были соблюдены.
Это ясно еще из того, что человек, размышляя в себе самом, обдумывает, как
ему говорить и поступать, чтоб нравиться, войти в дружбу или в расположение
и милость другого. Для этого он придумывает чуждые ему самому средства и,
стало быть, действует противно внутренней, собственной воле своей. Ясно
после этого, что состояние внутреннее, в которое ставится дух, есть
собственное состояние его, а следовательно, и подлинное, собственное
состояние человека, покуда он жил в миру.
505. Если дух находится во внутреннем состоянии своем, то он для всех
открыто является таким, каким человек был в миру, потому что действует уже
по внутренней воле, или по соби, своей. Кто был добр по внутренним началам
своим, тот действует разумно и мудро, даже разумнее, чем на земле, потому
что отрешен от плотских вещей и вообще от всего земного, помрачавшего
видение как бы облаком. Бывший во зле действует, напротив, глупо и безумно,
даже безумнее, чем на земле, потому что воле его дан полный простор, ничем
не стесняемый. В миру такой человек был здрав умом во внешности и этим
средством мог принимать личину разумного человека, но коль скоро внешность
эта отнята, то безумие обнаруживается. Злой, притворно принимающий внешность
доброго человека, подобен сосуду, снаружи гладкому и блестящему, между тем
как в нем, под крышкой, собраны всякого рода нечистоты; к нему применяются
слова Господа: Уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся
красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мат. 23. 27).
506. Все жившие на земле в добре и по совести, а стало быть,
признававшие Божественное начало и любившие Божеские истины, а в особенности
прилагавшие их к делу, будучи приведены в состояние внутренних начал своих,
как бы внезапно пробуждаются от сна или будто выходят из-под тени на солнце,
ибо они тогда мыслят при помощи небесного света, следовательно, по
внутренней мудрости, и поступают по благу, следовательно, по внутреннему
чувству своему. Небесное начало влияет на помыслы и хотение их и, сообщая их
с ангелами небесными, разливает внутри их усладу и блаженство, которого они
прежде не знавали. Они тогда признают Господа и чтут Его самой жизнью своей,
потому что, перейдя во внутреннее состояние, они живут настоящей,
свойственной им жизнью (см. н. 505). Они признают и чтут Господа по
свободной воле своей, потому что свобода принадлежит внутреннему чувству.
Таким образом, они удаляются от благочестия внешнего и обращаются к
благочестию внутреннему, в котором и состоит истинное богопочитание. Таково
состояние христиан, живших по закону Слова; но противно этому состояние тех,
что жили на земле во зле и у которых не было совести, вследствие чего они
отрицали все Божественное, ибо все живущие во зле внутренне отрицают
Божественное начало, хотя внешне и думают, что не отрицают, а признают его.
Но признавать Божество и жить во зле - одно другому противоположно. Такие
люди, войдя на том свете в состояние внутренних начал своих, по речам и
поступкам своим со стороны кажутся помешанными, потому что дурные
наклонности вовлекают их в преступления, ведут к презрению других, к обидам,
поношениям, ненависти, мести. Они вымышляют коварства иногда с таким
лукавством и злобой, что с трудом верится, какая злонамеренность может
скрываться в человеке. Они тогда находятся в состоянии полной свободы
действий по помыслам воли своей, потому что отрешены от внешности, которая
неволила и обуздывала их в миру; словом, хотя они считали себя умнее и
мудрее всякого, тем не менее они лишены рассудка, потому что в земной их
жизни рассудок пребывал не во внутренних началах их, а в одной только
внешности. По этим причинам такие духи из второго состояния своего
приводятся попеременно и на короткое время снова в первое состояние, или в
быт внешний, и с тем вместе в памяти их повторяются предшествовавшие речи их
и поступки. Иные стыдятся и сознаются, что безумствовали, другие не знают
никакого стыда, еще иные негодуют, что им нельзя оставаться навсегда в
состоянии внешности (как в миру). Но этим последним объясняется, чем бы они
наконец сделались, если бы постоянно пребывали в этом состоянии, а именно:
Пирамида