голосом, - мне надо в другой конец города, в магазин.
Там меня знают. Там мои друзья.
Я сказал ему, что не имею понятия, о каком магазине он
говорит. Дон Хуан начал что-то шептать бессвязно, у него
началась истерика. Он яростно бил ногами о пол машины и,
надувая губы, сплевывал прямо себе на рубашку. Потом у него
наверняка был момент ясного сознания. Я был ужасно расстроен,
наблюдая, с каким усилием он пытается привести в порядок
свои мысли. В конце концов ему удалось объяснить мне,
где находится нужный магазин.
Мой дискомфорт достиг наивысшего предела. Я боялся,
что припадок дон Хуана окажется гораздо серьезнее, чем я
думал. Мне захотелось вылечить его, отвезти к родным или к
его друзьям, но я не знал их. Я не знал, что мне делать
дальше. Я развернулся и поехал к магазину, который, как он
сказал, был на другом конце города.
Я подумывал о том, чтобы вернуться в ресторан и спросить
у официанта, не знает ли он родных дон Хуана. Я надеялся,
что кто-нибудь в магазине узнает его. Чем больше я
размышлял о своем неловком положении, тем больше начинал
жалеть себя. Дон Хуану приходил конец. У меня появилось
ужасное чувство потери, чувство судьбы. Мне будет нехватать
его. Но чувство потери сходило на нет от досады, что при
худшем исходе все заботы о нем свалятся на мои плечи.
Я колесил почти час, высматривая магазин, и не мог
найти его. Дон Хуан признался, что, возможно, он ошибается,
и что магазин может быть в другом городе. Вот тогда я полностью
выдохся и понятия не имел о том, что делать дальше.
В моем нормальном состоянии сознания у меня всегда было
странное чувство, что я знаю гораздо больше, чем говорит
мне мой рассудок. Теперь же под влиянием его умственного
кризиса я был уверен, не зная почему, что его друзья ждут
дон Хуана где-то в мексике, хотя не знал, где именно.
Мое изнеможение было более чем физическим. Это была
смесь заботы и вины. Меня тревожило, что я связался с хилым
стариком, который, как я теперь знал, по-видимому, был смертельно
болен. И я чувствовал вину от того, что оказался
неверным ему.
Я остановил машину около береговой черты. Потребовалось
около десяти минут, чтобы вытащить дон Хуана из машины,
мы пошли к океану, но стоило нам приблизиться к нему,
как дон Хуан шарахнулся в сторону и отказался идти дальше.
Он шептал, что воды залива Гуаямос пугают его.
Он повернулся и повел меня к большому квадрату
- пыльной площади, на которой не было даже скамеек. Дон Хуан
опустился на бордюру. Пылеуборочная машина прошла мимо нас,
вращая стальными щетками, а так как вода не увлажняла их, я
задохнулся, кашляя, в облаке пыли.
Ситуация настолько беспокоила меня, что в моем уме
мелькнула мысль, а не бросить ли мне его прямо здесь. Я даже
смутился, осознав такую мысль, и похлопал дон Хуана по
спине.
- Ты должен сделать усилие и сказать, куда мне везти
тебя, - сказал я мягко. - куда ты хочешь пойти со мной.
- Я хочу, чтобы ты пошел к черту, - ответил он ломаным,
скрипучим голосом.
Услышав его ответ, у меня появилось подозрение, что
дон Хуан, возможно, и не страдает от приступа, а просто переживает
какое-то другое разрушительное состояние, которое
лишило его ума и сделало буйным.
Внезапно он встал и пошел от меня. Я отметил, каким
слабым он выглядел. Он постарел за несколько часов. Присущая
ему энергия иссякла, и теперь я видел перед собой ужасно
старого и немощного человека.
Я поспешил помочь ему. Волна огромной жалости затопила
меня. Я увидел себя старым и слабым, почти неспособным передвигаться.
Это было невыносимо. Я был готов заплакать, но
не за дон Хуана, а за себя. Я поддерживал его за руку и молча
пообещал, что буду присматривать за ним, что бы там ни
случилось.
Я погрузился в мечтательные самосожаления, когда вдруг
почувствовал цепенящую силу пощечины. Прежде чем я пришел в
себя от неожиданности, дон Хуан ударил меня по шее. Он стоял
лицом ко мне, дрожа от бешенства. Его губы были полуоткрыты
и бесконтрольно дрожали.
- Кто ты? - крикнул он натянутым голосом.
Он повернулся к куче зевак, которые собрались к этому
времени.
- Я не знаю, кто этот человек, - сказал он им. - помогите
мне. Я одинокий старый индеец. А он чужак и хочет
убить меня. Они все ищут одиноких старых людей и убивают их
для удовольствия.
Поднялся шум неодобрения. Несколько молодых, здоровенных
парней смотрели на меня с явной угрозой.
- Что ты делаешь, дон Хуан? - спросил я его как можно
громче. Мне хотелось убедить толпу, что я с ним.
- Я не знаю тебя, - закричал дон Хуан. - оставь меня в
покое.
Он повернулся к толпе и попросил помочь ему. Он просил
подержать меня, пока не придет полиция.
- Держите его, - кричал он. - ну кто-нибудь, прошу
вас, вызовите полицию. Уж там знают, что делать с этим типом.
У меня возник образ мексиканской тюрьмы. Никто не узнает,
где я. Возможно, пройдет несколько месяцев, прежде
чем кто-то заметит мое исчезновение. Мысль об этом заставила
меня действовать с какой-то злобной выдержкой. Я лягнул
первого парня, который приблизился ко мне, и бросился наутек
в паническом бегстве. Я знал, что бегу, спасая свою
жизнь. Несколько парней погнались за мной.
Пока я мчался к главной улице, я понял, что в таком
Тэги:
Шаманизм
Пирамида