или в ста. Ободряемая ее повторяющимися кивками, я сообщила по
секрету, что кроме того, что выполняю здесь школьные задания, я
часами разбираю книги в стопках. Я распределила их по авторам и
по тематике. -- Некоторые книги совсем новые, и страницы в них
все еще не разрезаны, -- рассказывала я. -- Я отложила их.
Фактически это то, зачем я пришла сюда сегодня.
-- В три часа утра? -- удивилась Флоринда.
Заливаясь краской от смущения, я кивнула. -- Нужно
разрезать еще очень много страниц. Такую работу можно делать
целую вечность, так как нужно быть очень внимательной, чтобы не
повредить страницы. Однако эта работа успокаивает и помогает
мне уснуть.
-- Удивительно, -- тихо проговорила Флоринда.
Воодушевленная ее явным одобрением, я продолжала:
-- Я уверена, ты можешь понять, что дает мне пребывание
здесь, -- сказала я. -- В этой квартире я чувствую себя
обособленной от моей старой жизни, от всего и всех, кроме
Исидоро Балтасара и его магического мира. Даже сам воздух
наполняет меня ощущением полной изолированности. -- Я вздохнула
длинно и громко. -- Здесь я никогда не чувствую себя одиноко.
Что-то в атмосфере этого дома напоминает мне дом магов. Та
самая прохлада и недостаток чувств, которые тогда впервые я
нашла такими тревожными, исходящими от стен. Но это именно то
отсутствие тепла, та изолированность, которую я ищу и днем, и
ночью. Мне кажется, именно она меня чудесно успокаивает. Она
дает мне силу.
-- Невероятно, -- прошептала Флоринда как бы в неверии и
поставила чайник в раковину. Она что-то сказала, но что, я не
расслышала из-за шума воды, потом поставила наполненный чайник
на плиту.
-- Я счастлива, что ты именно так чувствуешь себя в этом
доме, -- сказала она, драматически вздыхая. -- Ты, должно быть,
ощущаешь безопасность в этом маленьком гнезде от знания того,
что у тебя есть партнер. -
1000
- Она добавила самым шутливым тоном,
что мне нужно делать все, чтобы Исидоро Балтасар был счастлив,
включая занятия любовью, которые она описала с устрашающей
прямотой.
Я уставилась на нее, разинув рот, ошеломленная тем, что
слышу такие вещи. С уверенностью и сноровкой того, кто хорошо
знаком со странной обстановкой кухни, она достала две кружки,
мой личный чайник для заварки и пакет шоколадного печенья,
который я прятала в кухонном шкафчике за толстыми томами
немецкого и французского словарей.
Улыбаясь, Флоринда повернулась ко мне и неожиданно
спросила: -- Кого ты надеялась встретить здесь сегодня?
-- Не тебя! -- выкрикнула я, слишком поздно понимая, что
такой ответ выдает меня с головой. Я пустилась в длительные и
подробные разъяснения, почему я верила, что могла найти здесь
если не всех, то хотя бы одну из молодых женщин.
-- Они пересекут твой путь, когда наступит время, --
сказала Флоринда. -- Тебе не нужно ускорять встречу с ними.
Прежде чем понять, что говорю, я обнаружила, что обвиняю
ее, Мариано Аурелиано и Исидоро Балтасара в моей
неосведомленности. Я сказала ей, что непрактично -- скорее даже
невозможно -- полагать, что мне нужно ждать, пока какие-то
неизвестные женщины пересекут мой путь, и верить, что я смогу
узнать их по чему-то такому непостижимому, как их внутренний
свет. Как обычно, чем больше я жаловалась, тем лучше себя
чувствовала.
Флоринда не обращала на меня внимания.
-- Одна, две полных ложки и одна для чайника, --
произнесла она нараспев с преувеличенным британским акцентом,
как будто распределяла чай. Затем самым небрежным тоном она
заметила, что очень своенравно и непрактично было для меня
относиться к Исидоро Балтасару как к мужчине, и даже думать об
этом.
-- Что ты имеешь в виду, я не понимаю, -- сказала я,
защищаясь.
Она пристально смотрела на меня, пока я не покраснела. --
Ты точно знаешь, что я имею в виду, -- заметила она, потом
налила чай в кружки. Быстрым движением подбородка она указала,
какую из двух я должна взять. С пакетом печенья в руке она села
на кровать Исидоро Балтасара, ту, которая была ближе всего к
кухне. Медленно, маленькими глотками она пила чай. Я села рядом
с ней и делала то же.
-- Ты не изменилась совсем, -- внезапно сказала она.
-- Об этом уже очень много раз говорил мне Исидоро
Балтасар несколько дней назад, -- резко ответила я. -- Я же все
равно знаю, что очень изменилась.
Я сказала ей, что мой мир вывернулся наизнанку после
возвращения из Соноры. Очень длинно я описала ей то, как нашла
новую квартиру, как переехала, оставив все, что имела. Она
ничего не говорила, только кивала, но сидела тихо и была
неподвижна, как статуя.
-- На самом деле не очень большая заслуга то, что я
отказалась от рутины или стала сдержанной, -- уступила я,
нервно смеясь и запинаясь из-за ее молчания. -- Любой в близком
контакте с Исидоро Балтасаром забудет, что существуют границы
между ночью и днем, между буднями и праздниками. -- Я взглянула
в ее сторону, довольная своими словами. -- Время только
протекает и дает путь... -- Пораженная странной мыслью, я не
смогла закончить предложение. Никто на моей памяти никогда не
говорил мне об отказе от рутины или о том, чтобы стать
сдержанной. Я внимательно посмотрела на Флоринду, потом мой
взгляд невольно отпрянул. Она ли это сделала? -- спросила себя
я. Откуда у меня взялись эти мысли? И еще сильнее озадачивало
то, что я знала смысл этих слов.
-- Должно быть, это знак: что-то в тебе близко к тому,
Пирамида