чтобы поесть или наполнить бак горючим.
Квартира была обставлена беспорядочно. Кроме двуспальной
кровати там был еще раскладной журнальный столик, служивший
письменным столом, складной стул и два металлических бюро, в
которых он хранил свои полевые заметки. Несколько костюмов и
полдюжины рубашек висели в двух больших стенных шкафах в
коридоре. Остальное пространство занимали сложенные в стопки
книги. Книжных шкафов вообще не было. Казалось, к книгам
никогда никто не притрагивался, тем более -- не читал. Шкафчики
на кухне тоже были набиты книгами, и только на одной полке
оставалось место для тарелки, кружки, ножа, вилки и ложки. На
газовой плите стояли чайник и кастрюля.
В течение трех недель я нашла для себя новую квартиру
примерно в миле от кампуса УКЛА, совсем рядом с офисом-студией
Исидоро Балтасара. Однако я продолжала проводить большую часть
времени у него. Он поставил вторую кровать для меня, ломберный
столик и бюро -- такое же как и у него -- в другом конце
комнаты.
Через шесть месяцев Сонора стала для меня чем-то вроде
мифа. Не желая больше прятать все это в потаенные уголки
памяти, я сопоставила воспоминания о двух моих поездках туда.
Но как ни старалась, я не могла ничего вспомнить о потерянных
одиннадцати днях: одном -- при первом путешествии, десяти --
при втором.
Исидоро Балтасар отказался даже упоминать о потере этих
дней. Временами я была полностью согласна с ним; мне была ясна
абсурдность обдумывания тех потерянных дней, потому что я
просто ничего не могла вспомнить о них и была благодарна ему за
то, что он не придавал значения случившемуся. Было понятно, что
Исидоро Балтасар бережет меня. Но временами я без всякой
причины испытывала сильнейшее негодование. Помочь мне -- это
его долг, повторяла я себе, так как была убеждена, что он
преднамеренно что-то скрывает.
-- Ты ведешь себя по-идиотски, когда т
1000
вердишь одно и то
же, -- наконец сказал он однажды. -- И вся эта суета
бессмысленна, потому что она ни к чему не приведет.
Мгновение он колебался, будто сопротивляясь голосу,
готовому что-то произнести, потом пожал плечами и добавил
требовательным тоном:
-- Почему ты не используешь ту же энергию в более полезных
целях, таких, например, как отслеживание и контроль своих
плохих привычек?
Вместо того, чтобы принять такую точку зрения, я
немедленно контратаковала с еще одной кипевшей во мне обидой. Я
все еще не познакомилась с другими молодыми женщинами, которые
были вверены Исидоро Балтасару старым нагвалем.
Он так много говорил о них, что казалось, я их уже знаю.
Когда бы я ни спросила о них, он всегда отвечал очень
обстоятельно. О них он говорил восторженно и с глубоким, явно
неподдельным восхищением утверждал, что любой описал бы их как
привлекательных, умных и совершенных женщин -- у них у всех
были университетские дипломы, -- самоуверенных и воинственно
независимых. Для него, однако, они были более чем все это; они
были магическими существами, которые разделяли его судьбу. Их
соединяли узы привязанности и обязательств, которые ничего
общего не имели с социальным порядком. Говоря проще, они
разделяли общий поиск свободы.
Однажды я даже поставила ему ультиматум:
-- Ты возьмешь меня к ним или нет?
Исидоро Балтасар весело рассмеялся глубоким, сдавленным
смехом.
-- Я могу сказать тебе только то, что на самом деле все не
так, как ты себе представляешь, -- сказал он. -- И нет способа
сказать, когда ты наконец встретишься с ними. Тебе нужно только
ждать.
-- Я уже достаточно долго жду! -- закричала я и, увидев,
что он никак не реагирует, добавила насмешливо:
-- Если ты думаешь, что я могу найти группу женщин в
Лос-Анжелесе, то ты заблуждаешься. Я даже не знаю, где начать
искать.
-- Ты найдешь их тем же способом, что и меня, -- ответил
он. -- Так же, как ты нашла Мариано Аурелиано.
Я подозрительно посмотрела на него. Мне показалось, что у
него были какие-то тайные умыслы.
-- Я не искала тебя, -- капризно заметила я. -- Так же,
как я не искала Мариано Аурелиано. Поверь мне, встреча с тобой
и с ним -- это совершенная случайность.
-- Нет случайных встреч в мире магов, -- проговорил он.
Я была на грани того, чтобы сказать, что не нуждаюсь в
добрых советах, когда он добавил серьезным тоном: --
Ты встретишь их в свое время. Их не нужно искать.
Отвернувшись к стене, я сосчитала до десяти, потом
повернулась к нему, улыбаясь, и сказала приветливо:
-- Проблема в общении с тобой состоит в том, что у тебя
характер типично латинского склада. Для тебя завтра всегда
достаточно хорошее. Тебе не нужно, чтобы вещи были более или
менее определенными. -- Я повысила голос, чтобы он не прервал
меня. -- Я настаиваю на встрече с твоими друзьями, чтобы все
ускорить.
-- Все ускорить? -- повторил он, не понимая, о чем речь.
-- Что ускорить?
-- Ты говорил мне на днях, что осталось так мало времени,
-- напомнила я. -- Ты всегда говоришь о том, как важно для меня
встретить их, а сам ведешь себя так, как будто у тебя впереди
вечность.
-- Я непрерывно говорю тебе это потому, что хочу, чтобы ты
спешила очистить свое собственное существование, а не потому,
что я хочу бессмысленных действий, выполненных так быстро, как
Пирамида