джипа связку желтых, голубых и красных лент. Они шумно
кружились на ветру.
-- Как ты думаешь, может быть, Канделярия хочет поехать с нами в
Каракас? -- спросила я донью Мерседес.
-- Нет, -- прошептала она сквозь дремоту. -- Канделярия ненавидит
Каракас: как только она достигает окраин столицы, у нее начинаются
головные боли.
Когда я остановилась перед Эль Ринко, донья Мерседес выскочила из
машины и бросилась в дом. Я быстро нагнала ее, и мы поспешили,
увлекаемые звуками метлы.
Клара убирала патио. Она посмотрела на нас, улыбнулась, но ничего
не сказала. Казалось, что она подметает тишину и тени, на земле не
было ни одного листочка.
Донья Мерседес зажгла две свечи на каменном парапете фонтана,
закрыла глаза и стала ждать, когда Клара кончит уборку.
-- Я сделала все так, как ты мне говорила, -- сказала Клара, усаживаясь
между двух зажженных свечей.
Донья Мерседес, не глядя на нее, начала нюхать воздух, пытаясь
распознать какой-то неуловимый аромат. -- Слушай внимательно,
Клара, -
резко сказала она. -- Единственной вещью, которая поможет тебе
обрести здоровье, будет твой отъезд из этого дома.
-- Почему я должна бросать его? -- встревоженно спросила Клара. --
Дедушка оставил этот дом мне. Он хотел, чтобы я оставалась здесь.
Он хотел, чтобы у тебя был дом, -- поправила ее донья Мерседес. -- Но
он не хотел, чтобы ты оставалась здесь. Почему ты не вспомнишь
того, что он сказал тебе перед смертью?
Донья Мерседес казалась совершенно безразличной к волнениям
Клары. Она зажгла сигару и курила ее медленно, ровными затяжками,
массируя в то же время голову и плечи Клары. Она выдувала дым так,
словно вырисовывала в воздухе контур молодой женщины.
-- Этот дом населен призраками и воспоминаниями, которые не
принадлежат тебе, Клара, -- продолжала она. -- Ты только гость в этом
доме. Ты царствовала здесь с момента своего приезда лишь потому,
что имела удачу и силу. Они помогали тебе воздействовать на людей,
легко общаться с ними. Но теперь их больше нет. Время твоей удачи
прошло. И только призраки остались с тобой. Призраки и тени,
которые тебе не принадлежат.
-- Что же мне делать? -- заплакав спросила Клара.
-- Уезжай в Каракас! -- воскликнула донья Мерседес. -- Уезжай и
помирись с Луизито.
-- Вот оно что! -- возмущенно закричала Клара. -- Как ты смеешь
предлагать такое? Это просто неприлично.
-- Это слова твоих теток. -- Донья Мерседес весело посмотрела на нее,
откинув голову и расхохоталась. -- Не будь ослицей, Клара. Если что и
неприлично, так это притворяться ханжой. Ну-ка вспомни, чем ты
занималась с Луизито, когда тебе было двенадцать?
Клара молчала, собираясь с мыслями. -- Я не буду торопиться с
решением. -- Она улыбнулась, очертив носком трещину в цементной
плите. -- Пока я не могу оставить все это.
-- Если ты не тряпка, то сможешь, -- отозвалась донья Мерседес, --
отозвалась донья Мерседес. -- Музия собралась уезжать сегодня. Мы
можем отвезти тебя к Луизито.
-- А как же Эмилия? -- спросила Клара.
-- Эмилия будет счастлива с твоими тетушками. Они же хотят
вернуться в Эль Ринко. Эти места наполнят их воспоминаниями и
забытыми чувствами. Это будет их лучшее время. Тени прошлого
затуманят настоящее и развеют их разочарование.
Донья Мерседес замолчала на секунду и, чтобы придать своим словам
большую настойчивость, взяла руки Клары в свои.
-- Надень свое желтое платье. Желтый цвет идет тебе. Он дает тебе
силу. Скорее переодевайся. Не надо больше ничего. Когда ты
приехала в Эль Ринко, на тебе было только одно платье: так и уходи. -
- Заметив колебания Клары, она подлила масла в огонь. -- Это твой
последний шанс, девочка. Я уже говорила Музии, что тебе будет
лучше только в том случае, если ты будешь любить Луизито так же
страстно и бескомпромиссно, как делала это в детстве.
Крупные слезы покатились из глаз Клары. -- Но я люблю его, --
прошептала она. -- Ты знаешь, что я никого не любила, кроме него.
Донья Мерседес внимательно взглянула на нее. -- Это правда, --
произнесла она и, обернувшись ко мне, добавила: -- у нее была
дюжина богатых ухажеров. Она получала злобное удовольствие,
разочаровывая их всех. Насколько я помню, она всех обставила.
Клара громко расхохоталась. Она обняла донью Мерседес за плечи и
поцеловала в щеку. -- Ты всегда все преувеличиваешь. -- Ее тон
выдавал, в каком она была восторге. -- Но, несмотря на всех моих
поклонников, я никого не любила, кроме Луизито.
Донья Мерседес подхватила ее под руку и повела в комнату. --
Вырвавшись отсюда, ты сможешь любить Луизито так же, как любила
его под облупленными стенами Эль Ринко. -- Она подтолкнула ее. --
Иди и одень свое желтое платье. Мы подождем тебя в джипе.
Несмотря на описание Кларой Луизито, я была удивлена, увидев
поразительно красивого мужчину, который встретил нас в Каракасе в
своих апартаментах.
Я знала, что ему около двадцати лет, но выглядел он как подросток. У
него были черные курчавые волосы, зеленовато-желтые глаза и
гладкая белая кожа. Когда Луизито улыбался, на его щеках
появлялись ямочки. Он сильно хромал, но ничего неуклюжего в его
движениях не было. Его привлекательность и уверенные манеры не
давали ни малейшего повода для жалости.
Луизито не удивился, увидев нас. А когда он угостил нас пышным
обедом, я поняла, что донья Мерседес все устроила заранее.
Мы гостили у них допоздна. Это была незабываемая ночь. Я никогда
не видела донью Мерседес в таком прекрасном настроении. Ее
безупречное умение подражать людям, которых мы прекрасно знали
по Курмине, ее бесчисленные смешные истории, ее талант в их
драматизации, ее бесстыдное преувеличение превращали анекдоты в
незабываемые рассказы.
Незадолго перед полночью, отклонив приглашение Луизито остаться
на ночь, Мерседес Перальта встала и обняла Клару и Луизито. Она
Пирамида