Она нахмурилась еще больше. Ее губы дрогнули, шепча что-то об его
увольнении с работы и об Антонии. Ее глаза стали еще больше,
зрачки расширились, а затем жизнь иссякла.
-- Я работал у нее, -- сказал Эфраин, ни к кому конкретно не
обращаясь. -- Жизнь так необычна. Только этим утром она подарила
мне эту прекрасную ручку, -- рассказывал он, доставая из кармана
позолоченную авторучку. Точно и аккуратно он приложил кончик с
печатью к своему предплечью. -- Эфраин Сандоваль. Канареечная
хижина. Курмина, -- прочитал он свое имя и адрес громким ясным
голосом. -- И я могу договориться с любым из вас о продаже такой же
прекрасной ручки в кредит.
20
Было воскресное утро. Я и донья Мерседес сидели на площади и
ожидали выхода Канделярии из церкви. Часом раньше у меня была
последняя встреча с Эфраином Сандовалем.
На соседней скамье сидел прилично одетый достойный старичок. Он
громко читал газету из Каракаса, причем читал таким серьезным
голосом и так увлеченно, что даже не замечал улыбок людей вокруг
него.
На другой стороне улицы из бара, уже открытого в это время, вышел
растрепанный пожилой мужчина. Он надел свою шляпу и, положив
бутылку в пластиковый пакет, хрипя и кашляя, пошел вниз по улице.
С необъяснимым чувством печали я взглянула на донью Мерседес.
Она надела темные очки, и я не могла видеть выражения ее глаз. Она
сложила свои руки на груди, обнимая себя, словно замерзнув на
холодном ветру.
Я пыталась рассказать ей, как я понимаю теперь истории, которые
успела услышать, а она внимательно слушала.
-- Ты показываешь мне различные способы манипуляции той силой,
которую Флоринда называла намерением, -- сказала я.
-- Привести ее в движение -- это не то же самое, что манипулировать
ею, -- поправила она меня, по-прежнему обнимая себя. -- Я пыталась
сделать большее. Как я уже говорила, я подставляю тебя время от
времени в тень этих людей, так, чтобы ты чувствовала движение
колеса случая. Без этого чувства все сделанное тобой окажется
ерундой. Ты будешь переходить от человека к человеку, выслушивая
их рассказы; на миг ты окажешься в их тени.
-- Как в случае Эфраина Сандоваля? Он, конечно, ничего не делал для
того, чтобы с ним случилась подобная перемена. Но зачем мне надо
было быть в его тени? -- спросила я.
-- Как колесо случая передвинулось для него? Он не двигал его сам, и
все же его жизнь изменилась. Я хочу, чтобы ты почувствовала это
изменение, почувствовала это движение колеса.
Я уже напоминала тебе, что это призрак, дух Ганса Герцога
передвинул колесо для него. Так же как Виктор Джулио в момент
смерти повернул колесо случая, погубив жизнь Октавио Канту. Ганс
Герцог передвинул это колесо после своей смерти и обогатил жизнь
Эфраина Сандоваля.
Донья Мерседес сняла очки и посмотрела мне в глаза. Затем раскрыла
рот, собираясь что-то добавить, но вместо этого улыбнулась и встала
со скамьи. -- Месса скоро закончится, -- сказала она. -- Встретим
Канделярию у церковных дверей.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
21
-- Музия, ты здесь? -- шепнула Мерседес Перальта, бесшумно
открывая дверь в мою комнату. В слабом свете настольной лампы она
выглядела настоящей ведьмой. Ее наряд состоял из длинного черного
платья и широкополой фетровой шляпы, которая скрывала половину
ее лица.
Не включай свет, -- сказала она, увидев, что я потянулась к
выключателю. -- Не выношу резкого света. -- Она села на мою
постель. Ее брови были задумчиво нахмурены, руки бесконтрольно
разглаживали морщинки на моем одеяле. Она пристально взглянула
мне в лицо долгим немигающим взором.
Я застенчиво провела пальцами по своим щекам и подбородку,
стараясь понять, что же здесь не так.
Хихикая, она отвернулась к книжному столику и начала аккуратно
складывать мои тощие блокноты. -- Прямо сейчас мне нужно уезжать
в Чуао, -- наконец сказала она, ее голос был тревожным.
-- В Чуао? -- спросила я. -- В этот час? -- увидев ее решительный
кивок, я добавила: -- мы застрянем в грязи, если пойдет дождь. --
Деревня Чуао находилась на побережье по крайней мере в часе езды
от Курмины.
-- Дождь будет, -- небрежно произнесла она. -- Но в твоем джипе мы
не застрянем. -- Она села, сгорбившись, на ночной столик и закусила
нижнюю губу, раздумывая над тем, что еще сказать. -- Я должна быть
там сегодня вечером перед полночью, -- произнесла она тоном,
который выдавал скорее срочность, чем желание. -- Я еду за
некоторыми растениями, которые надо срывать только этой ночью.
-- Сейчас одиннадцатый час, -- сказала я, указывая на светящийся
циферблат своих часов. -- Мы не успеем к полночи.
Улыбаясь, донья Мерседес достала мои джинсы и рубашку, висевшую
в изголовье моей кровати. -- Мы заставим твои часы остановиться. --
Слабая улыбка осветила ее лицо; ее глаза доверчиво и нетерпеливо
смотрели на меня. -- Ты сделаешь это для меня, не так ли?
Когда мы выехали из города, по джипу забарабанили крупные капли
дождя. За секунду дождь превратился в сплошную стену, плотную и
темную. Я сбавила ход, не в состоянии разглядеть дорогу. Меня
раздражал скрип "дворников", очищавших стекло, которое тут же
заливало снова. Деревья по сторонам дороги смутно маячили то рядом
с нами, то выше нас, создавая впечатление того, что мы проезжаем
через туннель. Лишь прерывистый одинокий лай собаки указывал на
то, что мы проехали мимо какой-то хижины.
Ливень окончился так же резко, как и начался, но небо оставалось
пасмурным. Облака нависали гнетуще низко. Я не сводила глаз с
Пирамида