делали его еще моложе. Он старательно причесал свои вьющиеся
волосы, поправил галстук и надушенный носовой платок в нагрудном
кармане. Бедность -- это еще не причина для того, чтобы выглядеть
неопрятным, подумал он и, оглядываясь, осмотрел пиджак сзади,
расправляя складки и морщины.
Весело насвистывая, он пересек комнату и вышел на широкий балкон.
Декоративные пальмы, орхидеи, высокие папоротники и птичьи
клетки почти скрывали Фриду Герцог. Полная и солидно сложенная,
она сидела за белым письменным чугунным столом с тяжелой
матовой стеклянной крышкой.
-- Я жду тебя с девяти часов, -- сказала она вместо приветствия.
Сердитое выражение ее глаз усиливалось линзами толстых роговых
очков, угрожающе спущенных на ее орлиный нос.
-- Ну что за красота! Какой прохладой дышит это истинное небо! --
воскликнул Эфраин восторженным тоном. Он знал, что восхваляя ее
искусственные джунгли, Фриду Герцог всегда можно вернуть в
хорошее расположение духа. -- Даже в полдень ваши канарейки поют
как ангелы. -- Подражая крику птиц, он снял пиджак и аккуратно
повесил его на спинку стула.
-- Ладно, хватит о птичках, -- сварливо сказала она, приказав ему сесть
возле себя. -- Я плачу тебе жалование и хочу, чтобы ты был здесь все
время.
-- Меня задержали наши будущие клиенты, -- важно возразил он.
Она посмотрела на него с сомнением и вытерла капельки пота
вышитым платком с верхней губы и лба. -- Ты принял все заказы? --
она не дала ему возможности ответить, подтолкнув несколько белых
коробочек. -- Проверь это, -- проворчала она.
Не смущаясь ее плохим настроением, он весело сообщил ей, что
заказы в сущности написаны и подписаны. Затем он почти
благоговейно открыл одну из коробочек и почтительно осмотрел
покрытый серебром набор шариковых ручек, уложенных на темно-
синюю вельветовую подкладку. Он открыл одну ручку, отвинтил
колпачок и аккуратно проверил небольшой прямоугольный кусок
металла с резиновым оттиском. Это была печать. Эту операцию он
повторил со всеми ручками, после чего тщательно проверил
правильность написания фамилии а адреса покупателя.
-- Сколько раз тебе повторять -- на ручках не должно быть отпечатков
пальцев, -- затрещала Фрида Герцог, выхватив авторучку из его рук.
Она обтерла ее своим платком и опустила в коробочку. -- Сейчас же
заверни их!
Он бросил на нее недружелюбный взгляд. -- Вы хотите, чтобы я
наклеил на них адреса? -- спросил он, закончив заворачивать
последнюю коробку.
-- Да, сделай это. -- Она дала ему шесть аккуратно отпечатанных
наклеек из небольшого металлического ящика. -- Постарайся наклеить
их ровно.
-- Что? -- раздраженно переспросил он, не расслышав слов, которые
она сказала. Ее акцент, обычно едва заметный, становился
невыносимым, когда она была в гневе или страхе.
Фрида Герцог медленно повторила, четко произнося каждое слово: --
наклей все уголки этикеток ровно. -- Она взглянула на него и
добавила: -- я хочу, чтобы этикетки были приклеены крепко.
-- Если бы взглядом можно было убивать, я был бы уже мертв, --
прошептал он, поднимая обе руки над головой в притворном жесте
муки. Затем он очаровательно улыбнулся ей и обругал ее
скороговоркой.
-- Что ты сказал? -- спросила она. Ее акцент был так силен, что слова
получались невнятными.
-- Я сказал, что у меня нет столько времени, чтобы сделать все, что
вам хочется. -- Он ослабил свой галстук в голубую полоску и
расстегнул воротничок жестко накрахмаленной рубашки, затем достал
из ящика стола тюбик с клеем и выдавил по небольшой капле на
каждую этикетку. Он тщательно подровнял резиновую насадку со
всех сторон и наклеил этикетки на аккуратно завернутые пакеты.
-- Хорошо сделано, Эфраин. -- Намек на одобрение мгновение играл
на полном, румяном лице Фриды Герцог. Она никогда не удивлялась
той аккуратности, с которой он приклеивал наклейки как раз
посередине коробок. Она не могла признать, что кто-то может делать
это лучше ее самой.
Окрыленный ее комплиментом, он решил спросить о ручке, которую
она обещала ему. Хотя юноша уже оставил надежду когда-нибудь
получить что-то от нее, он тем не менее напоминал ей об этом при
первой возможности. Каждый раз у нее были различные отговорки,
чтобы не выполнить свое обещание. -- Когда же вы дадите мне
авторучку? -- повторил он высоким, настойчивым голосом.
Фрида Герцог молча посмотрела на него, затем подвинула стул ближе
к столу и опустила на него свои локти. -- Я не говорила тебе раньше о
трудностях, которые я имею, чтобы убедить фирму направлять
торговое судно в эту местность? Да ты и не поймешь, что быть в моем
возрасте (она никогда не говорила, сколько ей лет) и быть женщиной -
- это огромный недостаток. -- Она помолчала секунду, а затем гордо
добавила: -- и то, что я так хорошо продаю авторучки, еще не
означает, что я должна их кому-то дарить.
-- Одна авторучка не разорит вас, -- настаивал Эфраин.
-- Твоя ручка! Твоя ручка! Это все, о чем ты думаешь? -- ее голос
дрожал от негодования. Она приблизила свое лицо к нему. Ее глаза
сверлили его немигающим взором.
Он ошеломленно смотрел в ее голубые глаза, в которых бушевал
огонь безумия.
Возможно, заметив, что зашла слишком далеко, Фрида Герцог
потупила взор. Ее лицо смягчилось. Просительным тоном она
продолжала говорить о своей уверенности в том, что вместе они
смогут продать тысячи авторучек. Они будут продавать их не только в
городе и в окрестных деревнях, но и по всей стране. -- Будь терпелив,
Эфраин, -- умоляла она, склонясь к нему. -- Когда дело пойдет в гору,
мы оба будем богачами! -- она резко откинулась на стул и ласково
провела рукой по маленькой серой коробке.
-- Но мне нужна только ручка, ты понимаешь, старая идиотка, только
ручка, -- отчаянно прошептал Эфраин.
Фрида Герцог не слышала его. Она сонно смотрела на свои птичьи
Пирамида