2
Несколько лет спустя, следуя советам Флоринды, я наконец вернулась
в Венесуэлу -- туда, где родилась. На первый взгляд я собирала
антропологические данные о знахарской практике. В
действительности я исполняла здесь, по наставлению Флоринды,
необходимые уловки, чтобы обнаружить, обладаю ли я скрытыми
резервами, без которых невозможно оставаться в мире нагваля.
Согласие на то, что моя поездка будет предприниматься в
одиночестве, было вытянуто из меня почти силой. Строго и
решительно Флоринда заметила, что ни при каких обстоятельствах я
не должна советоваться с кем-либо во время поездки. Зная, что я
учусь в колледже, она порекомендовала мне не пользоваться
привилегиями академической жизни. Я не могла просить о стипендии,
имея научного руководителя, не могла даже просить помощи у
родных и близких. Я должна была позволить обстоятельствам
диктовать путь следования, и приняв только его, я бросилась в это с
неистовством женщины на пути нагваля.
Я договорилась поехать в Венесуэлу с неофициальным визитом. Мне
можно было видеться с родственниками. Я думала и собирала
сведения о любой возможности для будущего исследования в
культурной антропологии. Флоринда хвалила меня за быстроту и
тщательность, хотя мне кажется, она забавлялась со мной. Хвалить
меня было не за что. Я напомнила ей, что меня волнует отсутствие ее
инструкций. Снова и снова я просила ее более детально раскрыть мою
роль в Венесуэле. Чем ближе подходила дата моего отъезда, тем
больше я беспокоилась об исходе всего этого. Я настаивала, правда,
не в очень ясных выражениях, на необходимости более определенных
инструкций.
Мы сидели в плетеных креслах, удобно подбитых мягкими
подушками, в тени фруктовых деревьев, растущих в ее огромном
дворе. В своем длинном кисейном платье, в своей широкополой
шляпке, обмахиваясь разрисованным веером, она выглядела
человеком другой эпохи.
-- Забудь об определенной информации, -- сказала она нетерпеливо. --
Она не принесет тебе никакой пользы.
-- Она обязательно даст мне массу полезного, -- настаивала я. -- Я
действительно не понимаю, почему ты не сделаешь этого для меня,
Флоринда.
-- Вини в этом тот факт, что я нахожусь в мире нагваля; тот факт, что
я женщина, и что я принадлежу другому настроению.
-- Настроению? Что ты подразумеваешь под настроением?
Она посмотрела на меня далеким беспристрастным взглядом.
-- Хотела бы я, чтобы ты слышала свои слова. Какое настроение? --
передразнила она меня. Ее лицо выразило презрение. -- Видишь ли,
аккуратная расстановка мыслей и дел не для меня. Для меня порядок
отличается от аккуратной расстановки вещей. Я не проклинаю
глупость и не имею терпение. Это является настроением.
-- Это звучит ужасно, Флоринда. Я была уверена, что в мире нагваля
люди стоят выше мелочности и не ведут себя нетерпеливо.
-- Быть в мире нагваля значит ничего не делать со своим настроением,
-- сказала она, сделав смешной, безнадежный жест. -- Ты же видишь, я
безупречно нетерпима.
-- Мне действительно хочется знать, что означает быть безупречно
нетерпимой.
-- Это означает, например, что я полностью сознаю, как ты надоела
мне со своей глупой настойчивостью, выспрашивая подробные
инструкции. Моя нетерпимость говорит мне, что я должна остановить
тебя. Но моя безупречность заключается в том, чтобы заставить тебя
замолчать немедленно.
Все это выльется в следующее, -- продолжала она, -- если ты,
несмотря на мое предупреждение, будешь упорствовать в просьбе о
подробностях, что вызвано только твоей дурной привычкой иметь все
разжеванным, я ударю тебя, чтобы ты остановилась. Но я никогда не
буду сердита или обижена на тебя.
Несмотря на ее серьезный тон, я засмеялась.
-- Ты действительно будешь меня бить, Флоринда? Хорошо, лупи
меня, если тебе это нужно, -- добавила я, рассматривая ее
решительное лицо. -- Но мне надо знать, что я буду делать в
Венесуэле. Я схожу с ума от волнения.
-- Все верно! Если ты настаиваешь на знании деталей, которые я
считаю важными, я расскажу тебе. Я надеюсь, ты понимаешь, что мы
разделены бездной, и через эту бездну нельзя перебросить мост с
помощью болтовни. Мужчины могут строить мосты из своих слов, а
женщины не могут. Сейчас ты подражаешь мужчинам. Женщины
делают мост из своих поступков. Ты знаешь, что мы даем рождение.
Мы создаем людей. Я настаиваю на твоем отъезде для того, чтобы ты
в одиночестве определила, что является твоими сильными сторонами,
а что -- слабостями.
-- Я понимаю, о чем ты говоришь, Флоринда, но прими во внимание
мое положение.
Флоринда смягчилась, отбросив резкий ответ, уже готовый сорваться
с ее губ.
-- Все верно, все верно, -- сказала она устало, жестом приказав мне
поставить свой стул рядом с ней. -- Я дам тебе подробные детали того,
что я считаю важным для твоей поездки. К счастью для тебя, это не
будет подробной инструкцией, за которой ты гоняешься. Ты хочешь,
чтобы я точно расписала тебе, что делать в будущей ситуации и когда
это делать. То, о чем ты просишь, совершенно глупо. Как я могу дать
тебе инструкции о том, чего еще не существует? Лучше я дам тебе
взамен инструкции, как привести в порядок свои мысли, чувства и
реакции. Используя их, ты справишься с любой возможностью,
которая может представиться.
-- Ты это серьезно, Флоринда? -- спросила я недоверчиво.
-- Я смертельно серьезна, -- уверила она меня. Наклоняясь вперед на
своем стуле, она продолжала говорить, сопровождая все улыбкой и
смехом. -- Первым подробным пунктом считается проведение
инвентаризации самой себя. Видишь ли, в мире нагваля мы должны
отвечать за свои поступки.
Она начала напоминать мне то, что знала о пути воина. За то время,
Пирамида
