нервы
находились на пределе. И вообще, я усердно вникал во все,
что
говорил мой новый знакомый, человек, который как я
понимал с
тайной гордостью, мой учитель...
-- Я потребую от тебя полного послушания! --
неожиданно
заявил мне Иван.
-- И в какой форме это послушание будет выражаться?
--
озабоченно поинтересовался я.
-- Делать все, что я буду тебе говорить! Даже если я
тебе
прикажу прыгнуть под машину! -- Мы переглянулись. --
Только
безоговорочное послушание! -- прибавил Иван внушительно.
Он
словно предупредил меня о дурных последствиях.
Мне это было тяжело принять, да что там принять,
я,
конечно же, никогда на свете не прыгну под машину, кто бы
мне
это ни посоветовал или ни приказал!
-- Я согласен, -- сказал я Ивану "В крайнем случае,
--
опрометчиво подумал я, -- всегда можно будет отойти
в
сторону!".
На прощание Иван оставил мне свой домашний телефон.
Система Долланского
К Долланскому я направился вместе с Викой. Мы вышли
из
автобуса на Комсомольской площади. Как меня
предупредили,
занятия являлись неофициальными. Мы устремились
отыскивать в
районе частного сектора заветный конспиративный дом. Еще
не
было и шести часов, а на улице уже сгущалось и
темнело
фиолетовое пространство.
Я твердо шел и курил, я знал, зачем я иду. Вика
семенила
рядом, она постоянно поскальзывалась и потому придерживалась
за
мою руку.
-- Ой мамочка!.. Ой, Господи!.. Ой, Сережа, держи,
держи
меня!.. -- выкрикивала она, и я ловил ее на руки,
обласкивал, и
мы снова шли дальше.
В довольно сухом тексте записки, которую написал мне
Иван
в качестве сопровождения, содержалась не только
рекомендация
Долланскому человека по имени Сергей Истина, но и была, в
самом
конце, коротенькая приписка: разрешалось мне взять с собою,
для
поддержания компании, одного хорошо знакомого мне человека,
и
не более!
Вскоре черные пунктиры ледяных катков, по которым
с
разбега прокатывалась Вика, увлекая меня под руку за
собою,
привели нас к дому 105. Я навалился плечом на
деревянную
калитку, и мне удалось сдвинуть ее внутрь. Мы с Викой
оказались
в довольно узеньком дворе: в самом конце его
желтело
электрическим светом небольшое окошко, оно горело
среди
посмуглевшей фиолетовой тишины вечера...
Гуськом, по вытоптанной в снеге, затвердевшей на
морозе
тропинке, по одну сторону которой белели высокие сугробы, а
по
другую протягивался одноэтажный кирпичный дом, я и Вика
прошли
к окошку и заглянули.
За самодельным деревянным столом у окна сидел мужчина
лет
пятидесяти, с крупными, пушистыми бровями, крохотными
глазками,
совершенно лысый. Он что-то вычерчивал на бумаге,
разложенной
перед ним, но он сразу же почувствовал наше с Викой
присутствие
за окном, поднял голову от стола и поманил нас рукою, как
бы
приглашая войти в сарайчик. Я и Вика вошли.
Мы вежливо поздоровались с хозяином. Насколько я
понял,
перед нами сидел Долланский собственной персоной. В
сарайчике
Пирамида