--
перешел на шепот Золотов, -- вы с ней поаккуратнее.
-- А что? -- тоже прошептал я, недоумевая.
-- Ведьма, -- сказал Золотов и добавил, -- страшная.
-- В каком смысле ведьма?
-- В самом прямом.
-- Да ну?
-- Я вам говорю!.. С мертвецами, -- негромко
сказал
стихотворец и огляделся по сторонам, -- общается.
-- Да уж, у вас не только стихи необычные, но и
окружение
тоже, -- хвалебно сказал я, и Золотову это понравилось.
-- А вы как думали, иначе я бы никогда не написал
эти
шесть стихотворений, правда,в последнее время мне что-то
не
пишется, -- погрустневши, определился он и протянул мне
чай в
замусоленной чашке без блюдца. -- Сахара нет, --
добавил
газетчик, -- вчера кончился. Может, сейчас Ветистова
притащит.
-- А Ветистова это кто? -- переспросил я,
гадливо
пригубливая чай, но делая это незаметно, чтобы не
насторожить
хозяина, не оттолкнуть его расположенность ко мне.
Роль
откровенного почитателя всегда сложнее роли критика.
-- Как, вы не знаете, кто такая Ветистова?
-- Нет, -- отрицательно покачал я головой.
-- Да это же она самая.
-- Кто?
-- Моя жена, а я разве вам не сказал об этом?
-- Нет. То, что у вас есть жена, вы упомянули, но
что
именно она Ветистова, об этом ни слова.
-- Странно, ну да ладно, хотите, я вам свои первые
стихи
почитаю, они, правда, не вошли в сборник "Счастливый сон",
--
Золотов рылся в шкафу. -- Но, сами понимаете, редактура у
нас
"без слуха", так сказать, да и потом, разве можно вместить
всю
мою открытую душу... печатные площади ограничены, --
надменно
произнес стихотворец, и развел руками, и важно оттопырил
нижнюю
губу, в одной руке у него уже находилась тетрадка, такая
же
замусоленная, как и предложенная мне кружка с чаем.
Теперь
Золотов присел со мной рядышком, разлистнул эту тетрадь
и
сказал: -- Вот, оно открылось -- его и прочту, напоминаю,
это
из первых моих стихов.
-- Да-да, -- подтвердил я и принял внимательный вид,
--
читайте.
И Золотов нараспев задекламировал:
Найти бы
пятновыводитель,
Что с неба выведет
Луну!
Померк бы
мой руководитель,
И я ко тьме бы лишь
прильнул!
Хранитель мой -- не обижайся!
Мне жаль усердие твое...
Ты мне вещаешь:
"Возвращайся!"
К тебе тянусь,
но на своем!
Я в телесах, я в низшем ранге,
под светом
извергаю
лай...
Меня ты мучаешь,
мой ангел:
оставь меня, --
не оставляй!
-- Да! -- сказал я, когда Золотов прочел стихотворение.
-- Я прочту еще одно, -- заторопился он и бегло
отмусолил
пару страниц в тетрадке, приплевывая на пальцы. -- "Дождь",
--
таинственно произнес он название следующего стихотворения.
Вокруг: стоят
дома многоэтажные.
Вокруг:
деревья
взмокшие
Пирамида