-- Алло! Иван, ты?
-- Да, это я. А кто это звонит?
-- Как тебе сказать... ну, в общем-то это я --
Сергей...
Истина.
-- Сергей? -- в трубке установилось молчание.
-- Иван, ты меня слышишь?
-- Да. Это я озадачился: что-то голос у тебя изменился.
Ты
проснулся?
-- Нет. И голосом я говорю не своим, но все-таки своим.
-- Около тебя кто-то есть и ты не можешь говорить?
-- Да нет, все нормально, я стою здесь один, в
телефонной
будке.
-- Откуда ты звонишь?
-- Я недалеко от Центрального рынка, напротив храма.
-- Я имею в виду -- отсюда или оттуда.
-- А, да нет, отсюда.
-- Ясно, а что так стараешься не своим голосом
говорить?
-- Понимаешь, я тут не один, вернее, один, но
не
полностью. Этот тип смылся.
-- Ты что, влез куда-то?
-- Да, в председателя кооператива.
-- Понятно. И что собираешься делать?
-- Да есть кое-какие соображения.
-- А что Эзоповым языком заговорил?
-- Страхуюсь на всякий случай, откуда я знаю, как у
тебя
дела.
-- Да нет, все нормально, можешь говорить напрямую.
-- Хорошо, -- сказал я и немного задумался: "Стоит
ли
все-таки Ивана привлекать, вмешивать в эти обстоятельства?
Не
должно бы мне поступать так слабо и подчеркивать в
себе
незадачливого ученика. И для меня медвежья услуга, и для
Ивана
-- слабинка учителя".
-- Ты что замолчал?
-- Думаю, что сказать.
-- Слушай, тебя что, заблокировали или сам играешь?
-- Заблокировали.
-- Ну это пустяк. Помочь?
-- Думаю, что не надо. Это мое недоразумение,
мне и
расхлебывать.
-- Ну, смотри, тебе виднее.
-- Слушай, ты меня, Иван, извини, в случае чего я
тебе
позвоню, хорошо?
-- Ладно.
-- Как у тебя дела, Иван? Как живешь? Работаешь?
-- Дела по-старому, правда, диссертацию успел защитить
по
медицине. Занятия продолжаю.
-- Не женился?
-- Женился, не так давно.
-- Папкой скоро будешь?
-- Да, эта проблема намечается.
-- Поздравляю, -- с грустноватым оттенком сказал я и
тут
же решил закончить разговор:
-- Ну, ладно, Иван, я заканчиваю, пойду потихоньку.
-- Ну ладно, пока, звони.
-- Пока, Иван, -- подытожил я и уверенно повесил трубку
на
автомат, и душа у меня заныла немного, вспомнились
былые
времена, когда я работал директором кинотеатра. Я вышел
из
телефонной будки в слегка расстроенных чувствах, но с
твердой
уверенностью продолжать борьбу, хотя моя устремленная
позиция и
находилась в расплывчатом состоянии, пока я
длительно
присутствовал в Астрале, но здесь, на Земле, на
физическом
плане, среди вороха страстей телесного преобладания я
снова
захотел обладать своим земным телом, и мне даже порою
уже
бывало не то чтобы трудно, скорее грустновато в
минуты
необходимости покидать земное тело Гриши, ибо немало я
уже в
него вживался, и каждый раз, с ним расставаясь, я
хотел
возвращения. Я привыкал к нему, словно к одежде, без
него я
начинал себя чувствовать голым и даже, в какой-то
мере,
несовершенным, лишиться его для меня все больше
начинало
означать потерю любимой вещи, старого, удобного костюма,
Пирамида